Он не узнает ответа, пока не расскажет ей правду о себе, и как только это сделает, не будет возврата. Ему нужно сделать это в ближайшее время. До того, как Луна Охотника поднимется, и дикость его природы возьмет верх.
С отвращением Андор покинул свой кабинет и направился к двери в подвал. Он понятия не имел, откуда эта незащищенность, но нужно закончить. Лисса его пара, она была создана для него, и она примет его таким, как есть. Он не мог позволить себе думать ни о чем другом.
Андор стоял у двери, ведущей в подвал, где спали его братья. Лиссу постоянно тянуло к этой комнате, и он нашел ее несколько раз, восхищающуюся тем, что, по ее мнению, было каменными драконами. Она не знала о том, что зверь лежит под их каменными фасадами. Будет ли она ласкать его с таким же благоговением и восхищением, что показала, когда коснулась его братьев, если он будет перед ней в своей истинной форме? Или она откажется от него, не в силах принять его таким, как есть на самом деле?
Он ворвался в подвал, ноги его стучали по ступенькам. Так много для его решимости перестать боятся. Было так много мыслей о том, как Лисса отреагирует на правду, что ее значение почти переполнило его. Его волновала не перспектива опасности. Если дело дойдет до этого, он договорился с Рикманом, что не проживет достаточно долго, чтобы быть опасным для всех. Хотя он надеялся, что этого не произойдет, это больше не волновало его.
Что, если Лисса отвергнет его, и он потеряет ее? Теперь он знал, что очень любит ее, и, если она не может принять правду о нем, тогда он не захочет жить без нее.
Он отбросил эти мысли, включив свет внизу лестницы. Беспокойство не приведет ни к чему, кроме как нарушит его душевное спокойствие. Ему нужно рассказать Лиссе правду о себе, и нужно сделать это в ближайшее время. Беспокойство ничего не изменит.
Свет разлился, затопив подвал и преследуя тени, которые цеплялись за его братьев. Гедеон остался таким же, каким был, когда Андор проснулся. В нем не было никаких изменений, и Андор задавался вопросом, проснется ли его старший брат.
В каком состоянии он будет, если возродится в этом современном мире? Гедеон был самым жестоким из всех, и это было его бессмысленное стремление к тому, что он хотел, без учета последствий, которые обрекли на смерть весь вид драконов. Наверно, его сон был лучшим из того, что могло случиться.
Андор обратил свое внимание на Ижака, и увидел, что синий цвет на кончике его хвоста, распространился дальше. Его брат скоро проснется, что, так или иначе объяснит Лиссе правду. Было бы лучше, если бы она пришла от него, а не от странного человека, вышедшего из подвала.
Андор отвернулся от братьев и вернулся к лестнице. Со своей стороны, он отключил свет и оставил братьев до того, что осталось от их сна. Пока Лисса не знала правды, ему нужно свести к минимуму риск того, что она увидит Ижака, когда он проснется. Андор был уверен, что у него было немного времени, чтобы рассказать ей правду, прежде чем его брат пошевелился в недрах дома, но он не знал, сколько. Сказать Лиссе нужно раньше, чем позже.
Андор вышел из подвала и отправился на поиски Рикмана. Его слуга был на кухне, ел сэндвич. Он вскочил, когда Андор появился рядом с ним.
— Я могу вам помочь? — Рикман говорил, глотая еду, и на секунду Андор смягчился. Рикман никогда не был парнем, изображающим слугу, и Андор понял, что ему это нравится. Рикман, возможно, раздражал его своей непочтительностью, когда он впервые проснулся, но теперь понял, что у него не будет другого пути.
Откуда это настроение? Андор прочистил горло и убедился, что любая мягкость, которая может зародиться внутри него, не была видна.
— Мне нужно, чтобы ты запер дверь в подвал.
— Почему? Лисса знает, что там драконы, и я спрятал книгу. Почему вы хотите сейчас ее запереть?
Он сказал, что ему нравился Рикман, как есть? Как глупо было думать, что ему нравилось, что каждая его команда подвергалась сомнению.
— Из-за любви Лиссы к моим братьям мы должны теперь запереть дверь. Ижак скоро проснется, и я не хочу, чтобы она видела его, прежде чем я смогу рассказать ей правду.