Гадалка нежно улыбнулась ей, когда Лисса не ответила ей.
— Ты не веришь. Это не имеет значения. Я знаю только, что говорят руны. Ты права, что беспокоишься о нем. Он причинит тебе немало хлопот, прежде чем остановится.
Лисса сглотнула. Порция не захотела бы, чтобы она услышала что-то подобное. Она не могла быть для гадалки источником сведений о Кевине. Отлично. Она как-то узнала о нем, и, если гадалка была права, судебный запрет никак не поможет ей.
Она оттолкнула страх. Гадалка не знала о Кевине. Она, должно быть, еще читает ее и делает догадки, которые касаются темы того, что будет в этом чтении.
— А как насчет моего будущего? Будет ли по крайней мере, что-то хорошее? — Она хотела услышать что-то положительное. Что-то, что нейтрализует кислый вкус, разлившийся во рту.
Женщина уставилась на руны. Ее оливковая кожа покрылась морщинками.
— Странно.
— Что такое? — Лисса сжала край стола, и языком нервно облизала губы. Она не хотела слышать слово странно. Ей хотелось что-то позитивное. Конечно, эта женщина могла прочитать это на ее лице.
— Я получаю только впечатления, ничего конкретного. Мне трудно понять, что говорят руны. Она собрала руны в руку и положила их обратно в мешочек. — Я не получила четкой картины.
Она вернула руны в ящик и закрыла крышку.
Что это было? Она не скажет ей? Или она это сделала, чтобы получить больше денег? Если она заплатит больше, ее будущее стало бы ясным?
— Можете ли вы рассказать мне, что видели? — Может ли она дать ей что-то, за что стоит заплатить двадцать баксов? Вещи, которые она уже знала, не стоили этого.
Гадалка посмотрела на нее несколько секунд. Она поджала губы, словно участвовала во внутренних дебатах.
— Все, что я увидела — дракон.
Андор. Глава 2
Лисса покачав головой, закрыла дверь гадалки и спустилась по ступенькам.
— Это была колоссальная ошибка. Ты тратишь свое время, а потом еще жалеешь о выброшенных на ветер двадцати баксах. — Молчание за спиной было ей ответом, Лисса подняла голову и огляделась. Листья шелестели и играли прятки с солнечным светом, пытаясь проникнуть сквозь плотные кроны деревьев. Тусклый свет и прохладный ветерок были ее единственной компанией. — Порция?
Ее нигде не было видно, и Лисса сглотнула. Где она? Она сказала, что будет ждать здесь. Не могла же она так долго находиться в одном из ярмарочных павильонов, не так ли?
Взглянув на обнаженное запястье, Лисса чертыхнулась, часов не было, и она прокляла желание Порции провести выходной в беззаботном веселье. Кого волновало надела ли она часы. Это не было правилом в эпоху Ренессанса. Если у кого-то возникла проблема с тем, что у нее есть толика свободного времени, им следует заняться своей жизнью.
Она осторожно отошла от трейлера, и деревья нависли над ней. Это место было достаточно жутким, когда Порция была с ней, и теперь, когда она осталась одна, руки покрылись гусиной кожей.
— Прекрати это. — Ее голос вибрировал вокруг нее и только заставлял чувствовать себя более одинокой. — Достаточно.
Она не собиралась волноваться, не здесь, и не сейчас. Нечего было бояться. Она собиралась спокойно подождать Порцию и перестать быть такой робкой мышкой.
Когда она стала тем человеком, который боялся покинуть свой дом? У нее была активная жизнь, и она все время ходила и пробовала что-то новое. По крайней мере, до тех пор, пока не сошлась с Кевином.
— Не думай о нем.
С этим бормотанием она обняла себя руками за плечи и качнулась с пятки на носок. Где бы она ни была, Порции лучше поторопиться, потому что она не собиралась ждать здесь вечно. Идея Порции заключалась в том, чтобы прийти сюда в первую очередь. Если бы она собиралась уйти по своим делам, тогда Лисса будет ждать ее у машины.
Ветка слева от нее заскрипела, готовая обрушиться, и Лисса крепче обхватила себя руками..
— Порция?
Тишина. Ее глаза попытались проникнуть в тени, цепляясь за деревья, возле которых раздался звук. Там что-то было, но она не могла понять, что это. Лисса несколько раз моргнула, пытаясь убрать темную фигуру, которую рисовало ее воображение. Она была уверена, что там кто-то есть, но разве она не думала об этом в последнее время?
Мелкая дрожь побежала вниз по ее спине, когда ветер донес до нее аромат, шевелясь вокруг нее. Она бы поклялась, что это запах одеколона Кевина, который он всегда наносил слишком обильно.