Со вздохом Андор оттолкнулся от стола. С надвигающимся сроком он больше не мог позволить себе роскошь сомнений. Несколько месяцев назад, если бы его спросили, Андор был бы уверен, что женщина, которую он выбрал в качестве пары, прожила бы с ним жизнь. Как она могла не хотеть его, когда он думал, что так много может предложить ей. Насколько он был самонадеян, считал, что все, что важно для женщины, — это богатство, которое у него было. Не каждый любил сокровище так, как он. Лисса ни в коей мере не благоговела перед его богатством. То, как он обращался с ней, было для нее более важным. Доказал ли Андор ей, что ему можно доверить свое сердце?
Он не узнает ответа, пока не расскажет ей правду о себе, и как только это сделает, не будет возврата. Ему нужно сделать это в ближайшее время. До того, как Луна Охотника поднимется, и дикость его природы возьмет верх.
С отвращением Андор покинул свой кабинет и направился к двери в подвал. Он понятия не имел, откуда эта незащищенность, но нужно закончить. Лисса его пара, она была создана для него, и она примет его таким, как есть. Он не мог позволить себе думать ни о чем другом.
Андор стоял у двери, ведущей в подвал, где спали его братья. Лиссу постоянно тянуло к этой комнате, и он нашел ее несколько раз, восхищающуюся тем, что, по ее мнению, было каменными драконами. Она не знала о том, что зверь лежит под их каменными фасадами. Будет ли она ласкать его с таким же благоговением и восхищением, что показала, когда коснулась его братьев, если он будет перед ней в своей истинной форме? Или она откажется от него, не в силах принять его таким, как есть на самом деле?
Он ворвался в подвал, ноги его стучали по ступенькам. Так много для его решимости перестать боятся. Было так много мыслей о том, как Лисса отреагирует на правду, что ее значение почти переполнило его. Его волновала не перспектива опасности. Если дело дойдет до этого, он договорился с Рикманом, что не проживет достаточно долго, чтобы быть опасным для всех. Хотя он надеялся, что этого не произойдет, это больше не волновало его.
Что, если Лисса отвергнет его, и он потеряет ее? Теперь он знал, что очень любит ее, и, если она не может принять правду о нем, тогда он не захочет жить без нее.
Он отбросил эти мысли, включив свет внизу лестницы. Беспокойство не приведет ни к чему, кроме как нарушит его душевное спокойствие. Ему нужно рассказать Лиссе правду о себе, и нужно сделать это в ближайшее время. Беспокойство ничего не изменит.
Свет разлился, затопив подвал и преследуя тени, которые цеплялись за его братьев. Гедеон остался таким же, каким был, когда Андор проснулся. В нем не было никаких изменений, и Андор задавался вопросом, проснется ли его старший брат.
В каком состоянии он будет, если возродится в этом современном мире? Гедеон был самым жестоким из всех, и это было его бессмысленное стремление к тому, что он хотел, без учета последствий, которые обрекли на смерть весь вид драконов. Наверно, его сон был лучшим из того, что могло случиться.
Андор обратил свое внимание на Ижака, и увидел, что синий цвет на кончике его хвоста, распространился дальше. Его брат скоро проснется, что, так или иначе объяснит Лиссе правду. Было бы лучше, если бы она пришла от него, а не от странного человека, вышедшего из подвала.
Андор отвернулся от братьев и вернулся к лестнице. Со своей стороны, он отключил свет и оставил братьев до того, что осталось от их сна. Пока Лисса не знала правды, ему нужно свести к минимуму риск того, что она увидит Ижака, когда он проснется. Андор был уверен, что у него было немного времени, чтобы рассказать ей правду, прежде чем его брат пошевелился в недрах дома, но он не знал, сколько. Сказать Лиссе нужно раньше, чем позже.
Андор вышел из подвала и отправился на поиски Рикмана. Его слуга был на кухне, ел сэндвич. Он вскочил, когда Андор появился рядом с ним.
— Я могу вам помочь? — Рикман говорил, глотая еду, и на секунду Андор смягчился. Рикман никогда не был парнем, изображающим слугу, и Андор понял, что ему это нравится. Рикман, возможно, раздражал его своей непочтительностью, когда он впервые проснулся, но теперь понял, что у него не будет другого пути.
Откуда это настроение? Андор прочистил горло и убедился, что любая мягкость, которая может зародиться внутри него, не была видна.
— Мне нужно, чтобы ты запер дверь в подвал.
— Почему? Лисса знает, что там драконы, и я спрятал книгу. Почему вы хотите сейчас ее запереть?
Он сказал, что ему нравился Рикман, как есть? Как глупо было думать, что ему нравилось, что каждая его команда подвергалась сомнению.
— Из-за любви Лиссы к моим братьям мы должны теперь запереть дверь. Ижак скоро проснется, и я не хочу, чтобы она видела его, прежде чем я смогу рассказать ей правду.
— Вы скоро это сделаете? — Рикман взял еще один кусочек своего сэндвича, как будто они не обсуждали то, что вызвало глубокую тревогу в Андоре.
— Кажется, придется. Луна Охотника на горизонте. — Должно быть, было что-то другое, кроме уверенности в его голосе, потому что Рикман положил свой сэндвич и посмотрел на него.
— Вы должны сказать ей, и все получится, как и должно быть. Нет смысла беспокоиться о том, что ничего не изменит.
— В самом деле. — Андор повернулся на каблуках и оставил своего слугу с его бутербродом. Рикман был прав. Беспокойство ничего не изменило бы, и чем раньше он столкнется с этим, тем скорее чувство страха покинет его желудок. Лисса примет его таким, каков есть. Она его пара, и все кроме, как провести остаток своей жизни с ней, было для него немыслимо.
Андор. Глава 15
Лисса подъехала после работы к подъездной дорожке Андора, и от вида его дома все еще была не в силах перевести дыхание. Были некоторые отличия от того времени много недель назад, когда она впервые приехала сюда. Холод пронизывал воздух, сигнализируя, что октябрь и осень полностью наступили. Границы дней размылись, и казалось, что она всегда жила здесь, с Андором.
Девушка вышла из машины и поднялась по ступеням парадного крыльца. Что-то смущало Андора, и ей хотелось бы прояснить, что. Лисса не могла точно определить, когда это началось, но он стал тихим и более беспокойным, чем обычно. Андор смотрел на нее теперь с печалью и неуверенностью в глазах, и его любовная игра стала отчаяннее. Казалось, он пытался сохранить в себе столько воспоминаний, сколько мог.
Она вошла в парадную дверь и повесила куртку на крючок. Место, где обычно висела кожаная куртка Андора, было пустым.
— Андор?
На ее зов не было ответа. Лисса прошла через нижний этаж дома, и его не было видно. Возможно, он отправился на поляну, которую показал ей. Лисса подозревала, что мужчина проводит там больше времени, когда она бывает вдали от дома. Что она должна сказать, чтобы облегчить беспокойство, скрывающееся в его глазах? Думал ли Андор, что она собирается уйти, ведь совершенно ясно, что Кевин больше не беспокоит ее?