— Я на реченьке стирала, потеряла гребешок… — пропел он. — Здравствуйте, девицы красные!
— Господи, тятенькина рубашка уплыла! — ахнула Тоня, показывая сестре на рубашку, отнесенную от кладей почти на середину реки.
— Ая-яй, какая беда! — сочувственно покачал головой командир. — Что же делать будем, красавицы? Нырнуть, что ли, за ней? — Он снял фуражку, положил на землю, нагнулся и стал стаскивать сапог.
— Подальше к берегу прибьет, — сказала Варя. — Достанем.
Сапог почему-то не хотел сниматься. Командир, вцепившийся в него обеими руками, приплясывал на берегу, а сам поглядывал на девушек хитрыми веселыми глазами. Овчарка, припав на передние лапы, громко лаяла на него, приглашая поиграть с ней.
— Юсуп не велит лезть в воду, — развел руками Иван. — Говорит, простудишься, заболеешь… Попросим лучше его — пусть сплавает за рубашкой. — Он смеющимися серыми глазами посмотрел на девушек.
— А он не простудится? — спросила Тоня. Покрасневшие от холода руки она засунула под кофту, голову наклонила чуть набок, ветерок легонько трепал ее черные короткие волосы, большие глаза с интересом смотрели на командира.
— Юсуп! — показал на уплывающую по течению уже до половины притопленную рубашку командир. — Апорт! Достань!
Черная овчарка не раздумывая сиганула с берега в воду, так что только брызги полетели во все стороны. Ухватив рубашку за рукав, Юсуп повернул к берегу. Уши были прижаты к голове, пушистый хвост вытянут. Выбравшись из воды и проволочив рубашку по песку, Юсуп подбежал к хозяину, положил у ног и только после этого отряхнулся, обдав того мелкими брызгами.
— Молодец, Юсуп! — потрепал его по мокрой холке Иван. — Вот только измазал…
— Ничего, я выполоскаю — подбежала Тоня, нагнулась за рубашкой, но овчарка легла на нее и, уставясь на девочку, негромко зарычала.
— Нехорошо, Юсуп! — ласково пожурил друга командир. — Скалишь зубы на маленькую девочку?
— Маленькую? — фыркнула Тоня, выпрямилась. — Мне скоро пятнадцать.
Но командир смотрел на сестру.
— Юсуп, отнеси трофей самой красивой девушке… — сказал он.
Тоня прикусила полную губу и отвернулась, сейчас она почти ненавидела Ивана Кузнецова.
Юсуп подхватил рубашку и послушно положил у ног Вари.
— Лови, Юсуп! — Иван достал из кармана синих галифе кусочек сахара и кинул собаке.
Если Тоня на командира и рассердилась, то овчарка снова вернула ей хорошее настроение.
— Какой умный! — сказала Тоня, не сводя восхищенного взгляда с Юсупа. — Можно я его поглажу?
— Не стоит его баловать, — проговорил Кузнецов, глядя мимо девочки на ее сестру, нагнувшуюся к воде с бельем в руках.
— А что он еще умеет? — спросила Тоня.
— До чего же ты любопытная! Говоришь, уже большая? Танцевать умеешь? — Он весело посмотрел на нее. — А то давай станцуем прямо здесь на лужке? А Юсуп нам подпоет. Вернее, подвоет.
— Не хочу я с вами танцевать.
— Не нравлюсь? — балагурил Иван. — Или думаешь, я плохой танцор? Спроси сестру, я первый парень на деревне!
— Первый хвастун, — не разгибая спину, заметила Варя.
— Я и петь умею… — шутливо продолжал он. — Могу с неба луну достать. Эх, жалко не ночь, ей богу, достал бы! И подарил… — он перевел взгляд с Варвары на девочку, — тебе, Тоня.
Та даже покраснела от удовольствия, обида на Кузнецова тут же улетучилась.
— Если человек будет тонуть, он вытащит из воды? Спасет?
— Тебя — да, а насчет Варвары еще подумает, — заметил Иван. — Юсуп сердитых не любит.
— Наш Буран тоже умный, он зимой человека в лесу спас… Тот в глубокую яму провалился, где был кабан, а Буран учуял и тятю позвал.
— Юсуп, гуляй, гуляй! — взглянул на овчарку Иван. — Еще и вправду простудится… Вода-то, наверное, лед? — Он перевел взгляд на озябшие руки девочки. Неожиданно схватил их в свои, большие, теплые и стал растирать. Тоня сначала рванулась было, потом уступила и молча смотрела на Кузнецова.
Юсуп с лаем носился по берегу, преследуя ворон, которые удирали от него на тонких ногах. И только когда собачья морда была совсем рядом, шумно взлетали и с негодующим карканьем перелетали через речку.
— Ну вот, согрелась, — ослепительно улыбнулся Иван. — Хорошо у меня получается?
Тоня кивнула: рукам и впрямь стало тепло. От Кузнецова пахло папиросами и крепким одеколоном. Этот мужской запах ей нравился. Густая белая прядь свесилась ему на лоб, он то и дело откидывал ее с глаз.
— Ты не знаешь, чего это твоя сестра на меня совсем не смотрит?
— Она белье полощет, — резонно ответила девочка.
— Ладно здесь, она и в клубе на меня ноль внимания… Хотел с ней станцевать, да ведь не пробиться: Варенька нарасхват! — намеренно громко, чтобы Варя услышала, говорил Кузнецов.
— Летом и я пойду на танцы, — сказала Тоня.
— Приглашаю тебя на первый танец, — улыбнулся Иван. — Пойдешь со мной?
— Ага, только я плохо танцую.
— К лету научишься… — Он снова бросил взгляд в сторону Вари. — Сестренка твоя здорово танцует — попроси, и тебя научит.
— Я танго умею, — сказала Тоня. — И фокстрот.
— Гордая у тебя сестра…
— А брат Митя обещал мне к маю туфли на каблуке подарить, — похвастала девочка.
— Тоня! — позвала сестра. — Помоги корзинки поднять!
Кузнецов бегом бросился к Варе, подхватил за ручки прутяные корзины с бельем. Та стояла с коромыслом и смотрела на него.
— До околицы донесу, — сказал он.
— Зачем самому-то? — улыбнулась девушка. — Пусть уж лучше тащит Юсуп.
— Ко мне! — позвал овчарку Иван, а когда та прибежала, поставил корзины на землю, отобрал у Вари коромысло и отдал собаке. — Нести!
— Ему не тяжело будет? — подбежала к ним Тоня. — Я лучше сама понесу!
— А сестре твоей совсем не жалко мою собачку, — засмеялся Кузнецов. — Видно, жестокое у нее сердце.
— Я и вас не просила мне помогать, — сказала Варя. — А про сердце мое вам ничего неизвестно.
— Про ваше — да, — улыбнулся он. — Вы для меня загадка…
— Что же такого во мне загадочного?
— У вас глаза лукавые.
— Какие уж есть, — поджала губы девушка.
Он шел опереди с двумя корзинами в руках, тоненькие струйки воды, сочившиеся из-под белья, брызгали на начищенные сапоги. Юсуп с коромыслом в зубах важно ступал рядом, сестры немного отстали. Когда показались первые дома, Кузнецов остановился, опустил на обочину корзины, Юсуп положил коромысло.
— Сегодня, кажется, вечеринка в клубе? — Иван посмотрел на Варю. Когда он улыбался, то мальчишка и мальчишка.
— Вы хотите выступить у нас с Юсупом на сцене? — спросила она.
— Представление с Юсупом мы как-нибудь покажем вам отдельно, — нашелся он. — Значит, не приглашаете на вечер?
Тоня с удивлением смотрела на сестру, она не понимала, чего та задирается с таким веселым, симпатичным командиром, который разговаривает вежливо, поднес тяжелые корзины. И лицо у Варвары неприступное, холодное, неужели он ей не нравится?
— Захотите — сами придете, — ответила Варя. — У нас вход бесплатный.
— За что меня, Тоня, так не любит твоя сестра? — пожаловался он — И Юсупа не любит.
— Я люблю! — воскликнула Тоня — Мне до смерти хочется его погладить. Можно?
— Погладь, — сказал Иван.
Тоня подбежала к овчарке, стоявшей возле хозяина, протянула руку, однако та отпрянула и показала клыки.
— Юсуп, свои, — негромко сказал хозяин.
Овчарка сама подошла к девочке, посмотрела ей в глаза и лизнула руку. Тоня опустилась на колени, прижалась лицом к мокрой собачьей шерсти, стала гладить, нашептывать ласковые слова: «Моя хорошая собачка! Юсуп, умный, сильный, большой». Собака молча принимала ласки, изредка взглядывая на хозяина.
— Тоня, пошли, — сказала Варя, поддев коромыслом корзины.
— До вечера, Варя, — улыбнулся Иван.
— Прощайте, — не оглядываясь, ответила девушка. Она и так знала, что молоденький командир смотрит ей вслед, и невольно распрямила стан.
— Юсуп, голос! — тихо сказал Иван. Овчарка громко, с жалобными нотками залаяла.