32. Белый – Метнеру
Отвечаю кратко и лаконично, только не на конец Вашего письма (Бог знает, что Вы там пишете): скорее, скорее присылайте мне Вашу карточку и ту, которую сочтете нужным. Буду ждать с нетерпением. Посылаю Вам свою. Буду писать подробно после экзаменов, а теперь ужасно утомляюсь.
Остаюсь готовый к услугам и любящий Вас
P. S. Если Вам попадет в руки «Гриф»[696], не вините меня за ужасы, которые встретите: все это опечатки.
33. Метнер – Белому
Простите, дорогой Борис Николаевич, что я не сейчас ответил на Ваше лаконичное и нетерпеливое письмо. Вы пишете, чтобы я скорее отправил ту карточку, которую сочту нужным. Вот оба эти условия нельзя было исполнить, нельзя и теперь, т<ак> к<ак> в моем распоряжении только солдатская карточка[697], а та, которую я считаю нужным Вам и Петровскому дать, может быть отпечатана братом (Карлом Карловичем) не раньше осени, так как он, переезжая на другую квартиру, все негативы запаковал и отправил на лето в склад. Впрочем, у него один оттиск есть, и он передаст Вам, если увидит Вас до Вашего отъезда в деревню. «Вам», а не Петровскому потому, что для Вас присылаемая мною сейчас солдатская не имеет большого смысла, т<ак> к<ак> Вы меня в наряде Марса не лицезрели. – Может быть, соберусь сняться и здесь, но с Анютой[698], т<ак> к<ак> ни у кого из наших нет ее карточки. Тогда вышлю Вам, как своему дорогому шаферу. – Гостит Касперович. Хаживает ко мне частенько. От Вас в восторге. Касперович столь же культурен, сколь и поверхностен. Впрочем, иного (и того и другого) нечего и ждать от шопеновской помеси польского с французским. Но он мил и прекрасно держит себя. Я ожидал встретить нечто менее симпатичное. На днях он читает лекцию[699]. Вы хорошо сделали, что предупредили меня Вашим P<ost> S<cript>умом! Не «Ужасы», а ужас, который я встретил в «Грифе», я предчувствовал, впрочем, получив письмо Петровского, который что-то писал мне о маге[700]. Предчувствовал даже еще ранее, когда писал Вам то, на что Вы отказались отвечать в своем последнем лаконичном XVI письме… Иначе как опечаткой я назвать Ваше обращение к Брюсову не могу[701]. Впрочем, есть люди, которые при непосредственном личном общении с ними оказываются неизмеримо высшими сравнительно с тем, чтó и как они делают. Я лично Брюсова не знаю. Как писатель он не заслуживает таких обращений. Раньше всего он немузыкален до мозга костей, а затем он весьма далек от castitas[702]. Он наивно грязен. Коля[703] защищает его и говорит, что он мыслитель; но тогда к чему он пишет стихи? Впрочем, Вы сами назвали свои ужасы «опечатками». Я не ставлю Вам это лыко в строку… Инцидент исчерпан… Предлагаю формулу перехода к очередным делам. Правительство, признавая обращение к Брюсову досадной опечаткой, переходит и т. д. Впрочем, повторяю, я не знаю лично Брюсова и, быть может, он так великолепно раскрывает глубокий смысл[704] «шуршания бумаг» (где?), что я сам готов буду приветствовать его магом[705]. –
696
«Альманах книгоиздательства „Гриф“» (М., 1903) вышел в свет в апреле 1903 г. (цензурное разрешение – 27 марта 1903 г.). Ср. сообщение в письме Метнера к А. С. Петровскому от 26 апреля 1903 г.: «„Гриф“ в Нижний еще не прибыл. Сюда все запаздывает» (РГБ. Ф. 167. Карт. 16. Ед. хр. 7).
697
После окончания Московского университета в 1899 г. и получения диплома юриста Метнер некоторое время служил в артиллерии (см.:
699
Приводим газетное объявление:
«В зале Коммерческого клуба во вторник, 20-го мая прочтет лектор „de l’université libre“ г. Касперович с участием г-жи В. Д. Гутьяр лекцию на тему: „Новейшее искусство (декадентство), символизм и любовь“. Лекция с демонстрированием:
1) Игра на рояле а) H-moll Scherzo Шопена b) Fis moll Polonaise
2) Воспроизведение символистических картин на экране (Ропса, Станиславского <
700
См. примеч. 1 к п. 32. 28 апреля 1903 г. А. С. Петровский писал Метнеру: «Брюсов же человек очень талантливый, тонкий и умный. Иные его стихи имеют значение только бравады (правда, бесполезной и лишней), и в счет ему их ставить нужно только как браваду. Хорошо стихотворение Буг<аева> в „Грифе“, посвященное ему: в нем очень метко подмечена лучшая сущность Брюсова: „упорный маг, сложивший руки“» (РГБ. Ф. 167. Карт. 16. Ед. хр. 26). В тексте неточно процитировано (в оригинале: «застывший маг, сложивший руки») стихотворение «В. Я. Брюсову» (Альманах книгоиздательства «Гриф». М., 1903. С. 44); в книгу Белого «Золото в лазури» вошло под заглавием «Маг». См.:
705
Подразумеваются строки из опубликованного в «Альманахе книгоиздательства „Гриф“» (С. 76) стихотворения А. Койранского «В. Брюсов» («В немую даль веков пытливо ты проник…»): «Ты начертил свой круг и встал в нем, вещий маг!»; «В сухих штрихах гравюр, в шуршании бумаг // Ты уловил, что в них необычайно. // Ты разгадал их смысл, – и ожил каждый знак» (Венок Брюсову. СПб., 1994. С. 27).