Кузьма лежал на полу и смотрел на всех четверых изумлёнными, плохо понимавшими глазами:
- За что вы?..
5
Арине хотелось увидеть Алексея, в душе она надеялась, что он к ней придёт. Но прошло уже больше недели… Собрав кузовок, отпросилась она во Владимир. Сказала, что пойдёт на торг продать кринку мёду и купить соли.
Осенний дождь сбивал с деревьев последние листья. Заклязьминские дали затянуло сплошным пологом тумана, с холмов мутными потоками стекала вода. Остановившись, чтобы поправить выбившиеся из-под платка волосы, Арина посмотрела окрест и вздохнула. На Лаврентия [103] ходили с девушками смотреть на воду: коли тиха, то жди осени тихой, а зимы без вьюг; ежели нет - и осень с ветрами, и зима с вьюгами. Вода не была тихой… Поправив сбившийся платок, Арина пошла дальше. Не страшны ей и ветры буйные, и вьюги лютые. Вот как бы с Алёшей чего не стряслось… Не поговорила она с ним в прошлый раз. Вспылил он. Посмотришь - лицом красен, ростом велик, ума не занимать, а всё же какой-то непутёвый. Жил бы рядом в деревне - тогда душа на месте. А так - мало ли чего… И лихих людей много.
От моросящего дождя город казался каким-то белёсым, озябшим и притихшим. Вдоль бревенчатого настила по улице неслись ручьи. Словно испуганные, стояли на крышах теремов безмолвные петухи и сказочные птицы, вырезанные из дерева.
Она быстро нашла двор мастера Николая. У потемневших от времени ворот хотела взяться за скобу, но нерешительно остановилась.
В сыром воздухе слышались удары молота и чей-то голос:
- Алексей, наддай…
Когда она шла сюда, то больше всего боялась, что он захворал. Теперь, у ворот, подумала с острой, пронизывающей сердце тоской: «Если он не захворал и с ним не стряслось никакой беды, то почему он не пришёл ко мне?.. Сказал же, что и без меня не пропадёт», - вспомнила она.
Закусив губы, точно от боли, стояла перед воротами, не зная, то ли постучать и войти, то ли повернуть обратно. С мокрых волос скатилась за спину струйка и потекла, неприятно холодя всё тело. Стекали по щёкам крупные капли дождя. Теперь Арина услышала голос его самого. Не чувствовалось, чтобы он был болен.
Повернувшись, девушка медленно побрела по улице в ту сторону, где сквозь густую сетку дождя виднелась башня Золотых ворот. Синие, затуманенные слезой глаза смотрели на всё покорно и безразлично.
«И зачем я встретилась с тобой!.. Присушил ты меня… - Присев на лежавшую колоду, отжала мокрые пряди волос и посмотрела на раскрытую арку Золотых ворот. - Нет, надо вернуться, проведать. Я во всём виновата…»
Подхватив кузовок, зашагала она обратно и, не задумываясь, вошла во двор.
Двери отворил высокий седой старик.
- Здравствуй, девонька! Почто пожаловала?
Арина растерянно стояла на пороге, стараясь разглядеть человека в глубине избы у горна. - Арина, Аринушка…
Алексей подбежал, снял кузовок, усадил на лавку.
Все эти дни Алексей ходил как потерянный. Дед Кузьма исчез, словно канул в воду. Искали везде. Пробовали пройти на епископский двор, но туда не пустили. Люди боязливо рассказывали:
- Дед ваш угодил к Фёдору. Стражники увели к епископу кожевника Матвея, гончара Петрилу, древоделей братьев Никиту да Ивана и многих других. Сказывают, пытают там их.
Люди посмелей говорили со злобой:
- Бежали от лютой боярской кабалы да угодили к Фёдору! И что князь смотрит!
Алексей с Николаем всё чего-то ожидали, надеялись на лучшее, но каждый день приносил всё новые и новые тревоги, подсказывал, что большее горе ещё впереди.
Алексей не верил, что дед Кузьма не возвратится. Странно было, что его нет в избе; казалось, невозможно будет привыкнуть к мысли, что больше не услышит его голоса…
И тут пришла Арина.
- Как же ты… в непогоду… Путь хоть и не долог, да дождь! Сыплет и сыплет…
Глядя на смущённого Алексея влюблёнными глаза, Арина ответила:
- А ты дождя испугался, Алёша! Я вот, видишь, и в дождь к тебе…
Алексей замолчал и растерянно взглянул на Николая. Старик ничего не понимал, смотрел то на Алексея, то на Арину. «Вот так штука… Алёшка-то, тихоня…»
- Ждала я, ждала, Алёшенька! Вот, думаю, ты хворый лежишь али что другое стряслось. Не стерпела. Сама первая к парню пошла! Покрыла голову срамом. Да Бог с ним… Жив ты - и хорошо.
Она поднялась, взялась за кузовок, но тут её остановил Николай:
- Ты, девонька, постой! Раз пришла, уж будь гостьей… А ты что, Алёшка? Принимай… Прости, девонька! Беда у нас. Старика Кузьму схватили. Живём мы без хозяйки, но ты не обессудь: чем богаты, тем и попотчуем. Алёшка-то… Ах, господи… А я, старый, думаю, что это зачастил парень куда-то?.. Да ты чья? Откуда?
Арина начала рассказывать. Николай сидел на лавке и слушал внимательно. Алексей вышел за дровами.
- Ты говоришь, матушка твоя в ледоход чуть не утонула в Клязьме? - спросил Николай.
Арина кивнула:
- Захворала матушка после этой купели и умерла. Увидев вошедшего Алексея, Николай перевёл разговор:
- Ты сначала обсушись у огонька, обогрейся, поснедай с нами, а там мы тебя послушаем.
Арина пробыла до полудня, а когда дождь немного утих, Алексей пошёл проводить её до деревни.
Когда он возвратился, дед Николай долго крепился, спрашивал о разном: как дошли да какова погода. Под конец не выдержал:
- Алёшка, а Арина-то хороша, а?
Алексей помолчал.
- Ну, люба она тебе, Арина-то?
- Люба.
- То-то, парень! Уж до чего хороша девка! Хозяйка будет - загляденье!
Алексей опять промолчал, поворочался на лавке. Вздохнул:
- Не думал я, что решится она на такое. Подумать только, сама пришла ко мне во Владимир!
- Смелая, видно. Такая в беде не оставит.
6
В избе дымно горела лучина. Алексей сидел за столом.
- Может, деда Кузьмы и в живых нет? Николай тяжело вздохнул и, закрыв глаза, покачал головой:
- Боюсь подумать, Алёша…
Послышалось, что кто-то идёт через двор. Подняв голову, Алексей насторожился. На дворе всхлипывал дождь и подвывал ветер.
- Меня, Алёша, сегодня домовой сонного погладил мохнатой рукой по лицу, - сказал Николай. - Сказывают, к добру это.
Лёжа на лавках, долго не могли уснуть. Слушали, как ветер ворошил на кровле солому, стучал оторвавшейся доской. Алексей совсем уже закрыл глаза, как вдруг почувствовал, что Николай поднялся.
- Что ты? Али кого услышал?
- У наших ворот вроде как конный…
Алексей вскочил. Он услышал робкий, неуверенный стук. Поспешно натягивая кафтан, разбрызгивая лужи, босиком побежал он к воротам. Отворил створы и в темноте с трудом узнал мечника.
- Прокопий, да ты откуда?
- Из Новагорода. Насилу живот спас. - Мечник прошёл в избу, устало опустился на скамью. - А где же Кузьма?
Словно виноватые, Алексей и Николай рассказали всё, как было. Прокопий выслушал молча.
- Стало быть, он у Фёдора?
- Если жив, то у него…
Утром, чуть свет, Прокопий ушёл на княжой двор. Алексей с Николаем долго его ждали, днём несколько раз выходили за ворота, но Прокопий не возвращался. Обедать сели одни.
- Уж не стряслось ли чего? - сказал Николай. - Может, в сердцах наговорил епископу?..
Мечник пришёл поздно вечером. На вопрос Николая, что он услышал о Кузьме, махнул рукой.
- Ну, а князь?
- Князя нет. Уехал. Видно, Фёдор большую силу имеет. Меня к нему не пустили. А что с Кузьмой, никто не ведает. Сказывают, что он в подземелье, а жив али нет, кто знает…
- А что говорят бояре? Мечник горько усмехнулся:
- Что они знают…
На другой день Прокопий снова был на епископском дворе. Смотрел на рубленные из дубовых брусьев конюшни, коровники, кладовые и хранилища. Среди многочисленных построек Прокопий искал узилище, где заключены были схваченные Фёдором люди.
В покое, где Прокопий ожидал епископа, под иконами тускло мерцали лампады и свечи. Смиренные послушники и чернецы ходили в полумраке, опустив головы. Мечник не любил этой монастырской тишины, этих постных лиц монахов. Сидя на лавке, он громко чихнул, и мгновенно, словно из-под земли, вырос чернец: