- Ой, так ли? Пойдём в избу, огонь я вздую да посмотрю на вас!
Волей-неволей Елена с дочерью вошли в избу.
Марина могла убежать, но не хотела оставить мать.
При свете лучины суровый страж пытливо взглянул на Елену и, очевидно, признал в ней киевлянку. Костюм Марины выдал в ней чужого.
- Ты можешь идти! - обратился он ко вдове. - А тебя, молодец, здесь попридержим до света!
Елена, в свою очередь, решила не покидать дочь и осталась с ней. Тревожно ожидали они рассвета. Марина сознавала, что дружинники сейчас же признают в ней суздальца.
В голове зародился план побега. Начало светать. В суздальском стане, за стенами города, запели трубы. Тыновая стража сменялась.
Пользуясь этим, Марина вместе с матерью выбрались из избы и быстро направились к той лазейке, через которую и пробралась вечером девушка. Побег их был замечен стражей, беглянок вернули и, как подозрительных людей, отправили на княжий двор.
Здесь была собрана часть дружины, присутствовали и ближайшие советники князя.
- Баба-то здешняя, а парень-то, кажись, суздальский! - заметил боярин Бориславич, обращаясь к князю.
- Ну, так отпусти старуху! - проговорил князь. - А парня попридержи.
Елена пыталась дело разъяснить, что пойманный с нею - не парень, а девушка, но её не слушали и вытолкали с княжего двора. Марина была связана и посажена в пустую избу.
Исчезновение любимого отрока опечалило князя Андрея. Он несколько раз осведомлялся о нём, но никто не знал, куда тот девался.
Осада Киева началась.
Каждый раз, когда Киев был осаждаем врагами, он больше дня не выдерживал осады и обыкновенно сдавался, но на этот раз Мстислав, сознавая, что, сдав город, он навсегда потеряет свой стол, долго выдерживал осаду и бился со врагами.
- Не легко брать город-то! - заметил Андрею двоюродный брат его, Владимир Андреевич [61]. - Много наших полегло…
- О сей день возьмём! - отозвался Олег Святославич.
- А почему ты так думаешь? - спросил Андрей, пытливо глядя на него.
- Извет был, что берендеи и торки не хотят более стоять за Мстислава!
Задумался суздальский князь.
- Коли так, - промолвил он, - обойдём город с тылу! Ты, Жидиславич, иди с той стороны, а мы отсюда с сыном ударим!
Разговор происходил на рассвете двенадцатого марта, на второй неделе поста.
Снова запела труба, созывая полки, и соединённая рать с первыми солнечными лучами двинулась со всех сторон на Киев.
Олег сказал правду: торки и берендеи не стали защищать город и перешли на сторону врагов.
Суздальцы, обойдя с тылу, ворвались в город, сбили тыновую стражу и ударили на киевскую дружину. Несмотря на упорное сопротивление, суздальцы двигались всё дальше и дальше.
Боярин Бориславич тихо сказал Мстиславу:
- Что стоишь, княже? Беги из города! Нам их не превозмочь!
Встревоженный Мстислав засуетился:
- Куда ж бежать мне?..
- Скачи в Васильев немедленно! Мы пока задержим врагов, а потом поскачем вслед за тобою!
Князь бежал, не успев захватить с собой жену и сына. Киев достался суздальцам и был взят ими "на щит".
XXIV
Первою заботою Фоки и Василько, когда они во главе передовой дружины ворвались в город, было отыскать Елену. Но в суматохе им это удалось не скоро.
Заняв княжий двор, дружинники посбивали тяжёлые засовы хором, вошли они и в избу, где находилась связанная Марина.
- Э, да это, никак, наш княжий отрок! - воскликнули они и кинулись освобождать её от верёвок.
Марина бросилась также на поиски матери, но найти её среди бежавшей толпы киевлян не удалось. Во время поисков она снова наткнулась на Фоку и Василько.
- Кого ищете, друга? - спросила она дружинников.
- Мать!.. - с отчаянием в голосе воскликнул Фока. - Здесь она проживала.
Марина чуть не выдала себя.
- Давайте я вам помогу! - порывисто проговорила она.
- Спасибо скажем! - в голос отвечали названые братья.
Василько поймал пробегавшего мимо коня, Марина вскочила на него, и все трое отправились на поиски. Долго искали они вдову, но поиски не увенчались успехом.
- Не видать нам, должно быть, больше родимой матушки! - грустно промолвил Фока. - Пропала, и с сестрой вместе…
Печально опустив голову, ехала с ними Марина, ей тоже казалось, что матери нет больше в живых, что она убита в суматохе битвы.
Когда после взятия Киева князья сошлись в княжеских хоромах, Андрей недовольно проговорил:
- Почто такая сеча? К чему погибло так много православных?
Закручинились и остальные князья. Полуразрушенный город являлся для них живым укором.
- Кого ж назначишь ты здесь князем? - спросил Давид Ростиславович, надеявшийся, что выбор Андрея падёт на него.
Андрей, не желая выдавать князьям своих планов, уклончиво ответил:
- Кого Бог соизволит!
Он понимал, что древний Киев потерял своё вековое старейшинство. Он мог посадить на киевский стол какого-нибудь незначительного князя, послушного его воле. Потерявший своё значение от междоусобиц русских князей город не был страшен теперь Андрею. Но всё-таки выбор пал на брата Глеба.
Выбор не был особенно приятен другим князьям, надеявшимся получить киевский стол. Андрею нужно было вознаградить их.
- Князья! - обратился он к своим союзникам. - Я приглашаю вас идти вместе со мною на Новгород!..
Князья, обрадованные этим предложением, охотно согласились.
- Да, уж пора проучить новгородцев: зазнались они! - сказал Олег.
Он думал, что, захватив Новгород, Андрей посадит на новгородский стол его брата, Игоря. Ту же надежду питали и другие союзные князья, владевшие малыми уделами.
- Как поступить, други, с княгиней, женой Мстислава? - спросил снова Андрей.
- Негоже будет изобидеть её! - отозвался Владимир Андреевич. - Отошлём её вместе с сыном к мужу! Мы с бабами не воюем…
- Сынишку-то попридержать бы надо: пусть заложником будет! - заметил Рюрик Ростиславич [62].
- Бог с ним, - благодушно решил Андрей, - отпустим его! Мстиславу теперь уж не подняться!
И семья бывшего киевского князя была отпущена.
Мечты Андрея сбылись. Юг был обессилен, разбит и посрамлён. Ничто не мешало северным городам усиливать своё могущество, расти и богатеть.
Андрей хорошо понимал, что он теперь самый сильный и влиятельный из князей и ему должны подчиняться остальные.
Оставаться дольше в Южной Руси ему было незачем, он торопился двинуться к Новгороду, чтобы скорее покончить с ним. Посадив Глеба на киевский стол, предоставив ему возобновлять полуразрушенный город, суздальский князь вместе с союзными ратями двинулся на север.
Андрею необходимо было зайти к себе во Владимир, чтобы пополнить свою рать, часть которой полегла под стенами Киева.
XXV
Грустными возвращались названые братья и Марина. Следы пропавшей без вести Елены не были найдены.
Какая-то тайная сила удерживала девушку открыться братьям, и они по-прежнему считали её княжим отроком. Полная неожиданностей боевая жизнь заставляла Марину забывать свой пол, она делила наравне с другими дружинниками все трудности и невзгоды похода.
Нередко, желая развлечься, приглашал её князь Андрей и заставлял играть на гуслях. Отдавшись мыслям об исчезнувшей матери, девушка выливала свою скорбь в печальных звуках инструмента, в них находила она отраду и забвение своему горю.
- Ты ещё искуснее стал играть, Максим! - заметил князь, прислушиваясь к мелодичным звукам инструмента. - Чую, что на душе твоей какое-то горе… Откройся мне, Максим!
- Родимую я потерял, княже!
- А где же она была?
- В Киеве… - тихо проговорила девушка и залилась слезами.
- Жалею я тебя, отрок! Но горю твоему помочь мне не можно. Сколь времени её ты не видел?
- Давно уж, княже!.. Она пропала во время осады.
61
…двоюродный брат его, Владимир Андреевич… - Владимир Андреевич (1137-1169) - сын младшего из сыновей Мономаха, князь дорогобужский, союзник Андрея Боголюбского.
62
Рюрик Ростиславич (1157 - 1211) - сын великого князя Ростислава Мстиславича, одно время новгородский князь и союзник Андрея Боголюбского, затем рассорился с последним. Впоследствии князь Киевский.