Солнце освещало лежащую перед ним пустынную дорогу. Кругом никого не было видно. Внизу, в том месте, где дорога делала уклон, Фока заметил поднявшуюся пыль.
- Никак, кто-то едет! - сказал он вслух и стал пристально вглядываться в даль.
Среди пыли блеснули шеломы и доспехи скачущих, скоро из-за поворота показались два верховых дружинника. Сердце Фоки забилось предчувствием чего-то радостного.
Всё ближе и ближе подвигались всадники. Фока стал пристально смотреть и вдруг закричал:
- Василько! Максим! - и, не помня себя от радости, побежал к ним навстречу.
Дружинники спешились. Василько бросился на шею к Фоке, его примеру последовала и Марина.
- Вы… спаслись… - прерывающимся голосом говорил дружинник.
Василько опустился на траву рядом со своим названым братом и произнёс:
- А я тебе радостную весть привёз, Фока!
- Какую? Говори!
- Сестра твоя, Марина, нашлась…
С нескрываемым изумлением взглянул на него Фока.
- Где, где она?
- Неужели ты не узнаешь её? - проговорил Василько, указывая на Марину, продолжавшую оставаться в одежде княжего отрока.
- Сестра! - громко вскрикнул Фока и заключил девушку в свои объятия.
Молодые люди не могли наговориться; Фока удивлялся тому, как он долго не узнавал в отроке Максиме своей сестры.
XLVII
- Вижу, что не терпится тебе в Новгород поехать! Ступай: пока ты мне не нужен! - сказал князь Андрей Фоке.
Фока, обрадованный, низко поклонился. Не легко было Марине признаваться князю в своём невольном обмане.
- Ишь ты какая! - поражённый неожиданным открытием, говорил Андрей. - Пожалуй, придётся тебя за это в женский монастырь на покаяние отправить!
По тону голоса князя Марина сейчас же заметила, что он шутит, но возразить ему побоялась.
- Так и быть уж, прощаю тебя! Поезжай с братом в Новгород!
Фока сообщил князю о предполагаемой свадьбе Василько и просил у него согласия. Андрей благосклонно на это согласился.
- Чем тебе в Новгород ездить, женился бы здесь: и наши попы обвенчают…
- Прости, княже! В Новгороде у моей невесты мать живёт…
- Что ж?! Ступай тогда! Долго-то засиживаться я вам не дам. Скоро назад позову… Нужны будете…
Обрадованные молодые люди уехали все вместе. Провожать их пришёл старый Михно, которому можно было выходить из дому: борода и волосы у него выросли.
- Попомню я Мстиславу, как он надо мной надругался! - проговорил, сверкая глазами, старый мечник.
Дорога промелькнула незаметно. Стоял конец лета. Догорал тёплый июльский вечер. Путники уже ехали по Новгородской земле.
Селений в то время было немного, приходилось ехать густыми лесами, которыми изобиловала северная часть Руси. Не раз путники располагались на ночлег в лесу.
Пришлось это сделать и сейчас. Густые лапы елей низко склонились над мягким мхом.
Марина, теперь уже переодетая в женское платье, ехала между братом и женихом. Последние устроили девушку под одной из елей на ночлег, а сами расположились невдалеке. Марина мирно заснула, братья продолжали тихо разговаривать.
- Эх, только бы в поход идти не скоро! - заметил Фока. - Пожить бы подольше с матушкой и женой!
- Теперь не скоро князь на войну подымется! - ответил Василько. - Не легко соберёшь опять такую большую рать!
- Да и на Новгород он зорко поглядывает… Новгородцы народ беспокойный.
- Князя Юрия они любят… По ним пришёлся… Не в батюшку. В спор с ними не вступает.
- Как бы только посадник новый не повздорил с князем?..
- Мирно проживут…
Долго беседовали молодые люди, пока не заснули крепким сном. Безмолвие леса, прохлада, царившая под его сводами, убаюкивали путников, они проспали долго. Солнце уже было высоко и пробивалось сквозь густую хвою леса, когда молодые люди двинулись дальше. Только на другой день показались вдалеке новгородские стены.
О поражении союзной рати в Новгороде уже было известно. При осаде Вышгорода погибло не мало новгородцев, оставивших осиротелые семьи.
Призадумались старый Акинфий с внучкой и Елена о судьбе своих близких. Велика была их радость, когда старик увидел подъезжавших к дому дружинников с девушкой.
- С кем это они едут? - изумился старый гость.
Но бросившаяся навстречу приехавшим с криком "Моя дочь!" Елена разрешила его сомнения.
Радость поселилась в доме старого Акинфия. Он сам и вся семья его ухаживали за приезжими.
- Да уж как пристал к тебе наряд девичий! - восхищалась Евфимия, надев на невестку свои лучшие одежды.
Восхищался девушкой и Василько, не сводя с неё влюблённого взгляда.
- И впрямь пригожа ты стала, Марина! - заметил и старый хозяин дома. - Максимом был так себе парень, а Мариной сделалась - куда как хороша стала!..
XLVIII
В голове суздальского князя продолжали роиться думы, как бы снова получить влияние на Юге.
За последнее время он проживал больше всего в селе Боголюбове.
Подозрительность князя к приближенным усилилась. Только старый Михно мог беспрепятственно входить к нему во всякое время.
Князь по-прежнему был набожен, молился каждую ночь, подолгу простаивая на коленях. Заботился о благолепии храмов Божиих, любил сирых, убогих, щедро раздавая милостыню.
Братья первой жены его, Кучковичи, не пользовались преимуществом перед Ясинкиными, родственниками его второй жены, прибывшими вместе с нею. Дружина князя тоже переменилась. Старых дружинников осталось немного: некоторые погибли в бою, часть осела на земле, другие перешли к князю Юрию в Новгород.
Как-то раз утром с юга, от Ростиславичей, прискакал гонец.
- К тебе, князь, с посылом! - проговорил он. Пытливо взглянул на него старый князь.
- Сказывай, по какому делу!
- Прислали меня к тебе Рюрик, Давид и Мстислав… По губам Андрея пробежала усмешка.
- Что ж им от меня надо? - сурово спросил он. Гонец смутился.
- На киевском столе сидит князь Ярослав Изяславич… - начал говорить посланный.
Но князь перебил его:
- Знаю… Известно мне, что князь Святослав с ними в распре, не люба мне она…
- Просить велели они тебя помочь сесть на киевском столе брату их Роману!
- Додумались! - насмешливо проговорил Андрей. - А ране, так меня оттуда гнали?!
- Какой ответ прикажешь отвезти, княже?
- Скажи, чтоб пождали немного. Пошлю я к братии своей в Русь… А как придёт от них весть, так тотчас дам ответ!..
Князь всё ещё колебался, в чью пользу решить дело.
- Как ты полагаешь, Михно, - обратился он к старому мечнику, оставшись с ним вдвоём, - уважить мне просьбу князей?
- И не моги, княже! - горячо возразил старик, всё ещё не забывший оскорбления, нанесённого ему Мстиславом, и надеявшийся отомстить ему. - Оставь их ссориться! Пусть Святослав ссорится с Ярославом…
- А про Ростиславичей ты забыл? - заметил князь, пытливо глядя на Михно.
- Нисколько… Пусть и они ввяжутся в эту кашу! А там придёт время, ослабеют они все… Тогда ты их легко осилишь.
- Ин, правду говоришь, - согласился князь. - Пождём, коль так…
На другой день послам был дан Андреем уклончивый ответ. Он обещал, как вчера, послать к братьям, чтобы переговорить с ними.
- А ты и вправду послать не вздумай, княже! - продолжал советовать Михно.
- Не должное ты творишь, княже! - отозвался присутствующий здесь Кучкович.
- Не твоего ума дело, Семён! - прикрикнул строго на него Андрей.
В душе Кучковичей давно росла злоба на бывшего свояка, переставшего пользоваться их советами.
Семён сдержал себя и чуть слышно промолвил:
- Твоя воля, княже! Где нам, людишкам, знать!
Но между тем он незаметно переглянулся со своим зятем, Петром Курковым, находившимся в милости у Андрея.