– А как же, есть и невеста.
– Из богатых?
– Не очень.
– Это, брат, плохо. Любовь – она, конечно, великая вещь, но длится не больше пяти-шести лет. А вот богатство дается на всю жизнь!
– У кого-то и любовь бывает вечной.
– Ну, это ты сказки рассказываешь. Я же все больше вижу вокруг, как супруги ругаются и дерутся.
– Милые ругаются, только тешатся.
– Эко ты, брат, набрался разной ерунды, слушать тошно! Ну ладно, давай зайдем в терем, поедим поплотнее, разговор веселее пойдет.
Челядь быстро собрала на стол.
– А где Ефимия? – задал вопрос Яким.
– К подруге укатила супружница, – скривив жесткие губы, ответил Федор и предложил: – Налить?
– Нет, не хочется.
– Совсем не пьешь или иногда пригубливаешь?
– В рот не беру.
– Это хорошо. А я, брат, стал баловаться. Как прибыл в это захудалое имение, как взялся латать в нем дыры, не могу обойтись без хмельного. Устаю к вечеру, хоть выжимай. А бокальчик-другой помогает.
Выпил, принялся за еду. И почти тут же начал ворчать:
– И приготовить не могут как следует. У нас какие наваристые шти готовят, блины какие пышные пекут, пирогами можно просто объесться! А тут то недосолят, то пересолят, то черт-те знает какую бурду наварят, в рот не возьмешь.
– Ты, брат, просто придираешься, – сказал Яким, пробуя мясные шти. – По-моему, не хуже наших сварены, а мясо мне даже больше нравится. У нас его всегда переваривают, на вкус как мочало получается. А тут оно чуточку недоваренное, сочное, прямо пальчики оближешь!
– Тебе всякое впору, только бы побольше! Ну ладно об этом. Ты мне лучше расскажи о своей невесте, кто такая, из какого роду-племени.
– Да какого роду, коли из ремесленных…
– Из ремесленных? Ты, родовитый боярин, собираешься жениться на незнатной? И каким же умом думал?
– Я люблю ее.
– Любит он! – всплеснул руками Федор. – Но хоть приданым ты интересовался? Сколько тебе дадут за нее?
– Я достаточно богат и без этого.
– Я тоже богат! – вскочил с места Федор и забегал по трапезной. – Наравне с тобой! Одинаковые у нас с тобой богатства – ни больше ни меньше! А ведь все время думал о приращении! И женился не на какой-нибудь захудалой девице, у которой выехать в честной народ не на чем, а взял богатую одинокую женщину с обширными землями и угодьями! Вот как я поступил. Так и тебе советую сделать!
– Ты – это ты, а я – это я, – уперся Яким. – Все равно женюсь на моей Ефросиньюшке.
– Не будет тебе моего благословения! А я тебе и отец, и мать в одном лице!
– Обвенчают и без твоего согласия.
Федор остановился посреди помещения, стал глядеть на брата. С детства знал его упрямый характер. Вроде и мягковат, и уступчив, но если что-то задумает, обязательно сделает по-своему, ни за что не переубедишь. Верхняя губа у него тонкая, а нижняя пухленькая, но когда заупрямится, они превращаются в узкую полоску, а взгляд темнеет и становится непроницаемым – все, близко не подходи! Это он и прочел сейчас на лице Якима. Поэтому сразу осекся, обмяк и неловко присел на место, принялся за хлёбово.
Наконец спросил глухим голосом:
– Давно хоть встречаетесь?
– Пять дней.
Федор кинул ложку, проговорил в сердцах:
– Вот современная молодежь! Без ума, без соображения! Толком не узнал своей невесты, а туда же – жениться!
– А ты совсем не дружил. Послал сватов и женился. Не так? – съязвил Яким.
– Сравнил! Я в годах, мне уж сколько! И ей какие годки пошли? Она старше меня. Мы уж столько пожили, повидали.
– И чего она повидала в здешних лесах? Медведей да волков? В Суздаль хоть приезжала разок? – продолжал язвить Яким.
– Я тебе поговорю! Я тебе поговорю! Возьму ремень и, как в детстве, выпорю!
– Ну, допустим, я уже тебе не дамся, – солидно проговорил Яким и повел плечами для убедительности. – Если ты стал взрослым, то и я не мальчик.
– Ладно, ладно, – вдруг примиряюще проговорил Федор. – Погорячились, и хватит.
Он уже понял, что с Якимом ему не совладать. Поступит так, как задумал, его не переубедишь. На худой конец, тайно обвенчается в одной из церквушек, и никто ему не сможет помешать. Если упираться и стоять на своем, совсем можно испортить братские отношения и только проиграть. Да к тому же, признал про себя Федор, брак по расчету очень тяжел. Так тяжел, что уже в первые недели человек еле несет его, и брак вот-вот может сорваться. Не лучше ли уступить в просьбе брата?
И он сказал:
– Раз надумал жениться, женись. Имение мы разделим пополам, будете жить не бедно. Только выполни одну мою просьбу.
– Слушаю.
– Дай слово не жениться полгода. Приглядитесь друг к другу, узнайте побольше. Может, это просто увлечение, месяцок-другой пройдет, оно и испарится. Успеете еще, наживетесь!