От имени народа Моисей взошёл надымящуюся гору и«вступил вомрак, где Бог». Вся активная деятельность этого пророка берёт исток отблизкого, интимного общения сБогом, которое Писание называет мраком— непотому, что это общение мрачно, апотому, что оно таинственно, недоступно взорам других. Это общение продолжалось сорок дней, иБог передал ему две скрижали— каменные таблицы, накоторых был записан Закон.
Сегодня десять заповедей кажутся нам банальными: неубий, неукради… Нотак было невсегда, иэти заповеди досих пор неизвестны народам, среди которых непроповедовали последователи великих мировых религий. Среди этих народов досих пор убийство чужака (иногда споследующим его поеданием) нередко считается делом доблести игеройства. Ицивилизованные, казалось бы,народы, забывшие заповедь оЕдином Боге, так легко начинали грабить иубивать друг друга ради призрачных идолов— нусовсем как израильтяне, которые, недождавшись тогда возвращения Моисея, сделали себе золотого тельца истали поклоняться ему. Увидевший это Моисей вгневе разбил каменные скрижали: договор был нарушен прежде, чем заключён! Господь предложил Моисею: «Давоспламенится гнев Мой наних, иистреблю их,ипроизведу многочисленный народ оттебя». НоМоисей умолил Бога неуничтожать народ— ведь ОнСам обещал ввести его вОбетованную землю! Разве врадость ему будет жизнь, если окажется, что онвывел свой народ впустыню напогибель?
Народ постигло суровое наказание, многие зачинщики были убиты, аМоисею предстояло новое восхождение нагору, зановыми скрижалями.В жизни вообще мало что получается спервой попытки. ОтСиная путь израильтян лежал кновой земле, которую имдавал Бог. Тогда эту землю называли Ханааном, сегодня— Палестиной или землёй Израиля. Ивнеё тоже неудалось войти сразу. Израильтяне, напуганные предстоящими боями сместными жителями, стали роптать: «Для чего Господь ведёт нас вземлю сию, чтобы мыпали отмеча? Жёны наши идети наши достанутся вдобычу врагам; нелучше линам возвратиться вЕгипет?» Только один человек, Иисус Навин, призывал народ смело последовать Божьему призыву. Ему ипредстояло ввести потомков этих людей вобещанную землю после смерти Моисея… Аизраильтянам, которые могли бывойти вПалестину уже тогда, предстояло странствовать попустыне ещё сорок лет, пока неумерли все, кто родился ивырос рабом.
На протяжении всего пути Моисей по–прежнему беседовал сБогом ипередавал Его слова израильтянам. Только онизмноготысячного народа был готов кпрямому общению сТворцом всего мира… Библия описывает это так: «Моисей жевзял ипоставил себе шатёр вне стана, вдали отстана, иназвал его скиниею собрания. Икогда Моисей выходил кскинии, весь народ вставал, истановился каждый увхода всвой шатёр исмотрел вслед Моисею, доколе онневходил вскинию. Когда жеМоисей входил вскинию, тогда спускался столп облачный истановился увхода вскинию, иговорил Господь сМоисеем лицем клицу, как быговорил кто сдругом своим».
Вести огромный народ через пустыню— задача неизлёгких, особенно если этот народ только что освободился израбства. Иещё подороге кСинаю Моисей услышал слова: «О,если бымыумерли отруки Господней вземле Египетской, когда мысидели укотлов смясом, когда мыели хлеб досыта! Вывели вынас вэту пустыню, чтобы уморить голодом».В ответ Бог даровал людям манну— таинственные зёрнышки, которые сами появлялись наземле каждое утро. Кроме того, настан израильтян однажды опустилась изнемогшая вовремя перелёта стая перепелов, иони смогли полакомиться дичью.
Но ещё нераз Моисею предстояло слышать жалобы народа налишения впути… Ответом всегда было чудо, исовершал это чудо поволе Бога именно Моисей— например, онударял своим жезлом вскалу, иизнеё начинал бить поток воды, столь необходимой впустыне. Настал даже такой момент, когда Моисей обратился кБогу сгорьким упрёком: «Разве яносил вочреве весь народ сей, иразве яродил его, что Тыговоришь мне: неси его наруках твоих, как нянька носит ребёнка?» Избранничество ведь всегда имеет свою цену.
Но всё подходит кконцу, окончились игоды странствий. Моисей умер вконце сорокалетних странствий навершине горы Нево, скоторой онмог увидеть обещанную землю, Палестину. Новойти вэту землю ему было несуждено.В каком–то смысле судьба Моисея подобна судьбе самого Ветхого Завета, который сквозь пустыню язычества довёл народ Израиля доНового Завета изамер наего пороге.
Зуб за зуб, или жесток ли Моисеев закон?
Казни, штрафы, соблюдение суровых законов— разве может этого требовать от человека Бог Любви? А ведь именно таким представляется многим нашим современникам Ветхий Завет, который требует «око за око, и зуб за зуб».
«Я лично прошел все стадии колебаний и сомнений и в одну ночь (в 7–м классе), буквально в одну ночь, пришел к окончательному и бесповоротному решению: отметаю звериную психологию Ветхого Завета, но всецело приемлю христианство и Православие. Словно гора свалилась с плеч! С этим жил, с этим и кончаю лета живота своего». Так писал о своем религиозном выборе человек, которого трудно заподозрить в мягкотелости и пацифизме— генерал А. И. Деникин. Он прошел несколько войн, включая гражданскую, был диктатором на огромной территории, не останавливался перед жесткими мерами по наведению порядка— и считал Ветхий Завет чрезмерно жестоким. Почему?
Вопрос о жестокости Ветхого Завета не нов, как и почти все в этом мире. Уже среди первых христиан были такие, кто утверждал: христианский Бог Любви не может иметь ничего общего с жестоким, мстительным и капризным «богом», каким рисует его Ветхий Завет. И возможно, этот «бог“ на самом деле вообще не кто иной, как сатана. Наиболее последовательно излагал эти взгляды богослов по имени Маркион.
Церковь осудила его учение как ересь. Вслед за Христом и апостолами она утверждает, что Ветхий Завет— неотъемлемая часть Священного Писания, и что Бог патриархов и пророков— Тот же Самый, что и Бог апостолов и евангелистов, и что не только Новый Завет, но «все Писание богодухновенно и полезно для научения» (2–е Послание к Тимофею, 3:16).
Однако наследники Маркиона живы по сей день. Даже среди христиан многие если и не отвергают Ветхий Завет, то относятся к нему с каким–то подозрением, как к историческому памятнику, не имеющему особого значения в наши дни. Они, безусловно, неправы: именно Ветхий Завет рассказывает нам о сотворении мира, о грехопадении, о возникновении избранного народа и его отношениях с Богом. Он подводит читателя к евангельской Вести, которая без него так и осталась бы непонятой: что за пророчества исполнились? Что за жертва была принесена? Зачем вообще понадобилось распятие и воскресение?
Но что же отталкивает современного читателя от Ветхого Завета? Прежде всего, его «жестокость». Ну что же, Библия— правдивая книга, и если люди всегда убивали и ненавидели друг друга, если даже самые великие праведники бывали небезупречны, она повествует об этом честно и открыто. Она— не сборник слащавых рассказов, и именно поэтому ей можно доверять.
С этим, казалось бы, все ясно. Но сомневающиеся не успокаиваются: Ветхий Завет говорит не просто о жестокости отдельных людей, он приписывает эту жестокость самому Богу. И главное обвинение, которое тут можно услышать— суровый Закон, требующий отдавать глаз за глаз и карать смертью за нарушение супружеской верности. Попробуем разобраться с этим подробнее.
Только сначала договоримся: мы не можем судить о людях, живших три тысячелетия назад, как о наших современниках. Они отличались от нас не только тем, что не имели электричества и не догадывались о существовании Америки. У них были несколько иные представления о мире, и судить о них можно только исходя из реалий того времени. Не станем же мы упрекать Колумба за то, что он, перед тем как плыть в Америку, не отыскал ее на школьном глобусе, или фельдмаршала Кутузова за то, что не бросил против Наполеона авиацию и танковые дивизии? Несправедливо упрекать древних за то, что они не обладали тем, что доступно и привычно нам сегодня. Более того, стоит задуматься: не от них ли нам все это досталось?