Ибо вот, Ятворю новое небо иновую землю,
ипрежние уже небудут воспоминаемы инепридут насердце.
Ибудут строить дома ижить вних,
насаждать виноградники иесть плодыих.
Волк иягнёнок будут пастись вместе,
илев, как вол, будет есть солому:
небудут причинять зла ивреда навсей святой горе Моей.
Конечно, трудно ожидать, что волки ильвы вбуквальном смысле когда–нибудь станут вегетарианцами. Можно понимать эти слова вдухе басен дедушки Крылова: хищные икровожадные люди, которых можно уподобить волкам, больше небудут губить своих безответных соседей, похожих наягнят.
Номожно увидеть здесь описание иного, лучшего мира, где небудет нистарости, ниболезней, нисмерти, даже среди животных. Начто будет похож этот мир? Икак будет выглядеть лев, которому ненужно никого грызть? Обэтом можно только догадываться— даже внаше время мыничего незнаем наверняка обэтом мире.
Пророк уверен только водном: этот лучший мир будет предназначен недля одних иудеев, нодля всего человечества. Сейчас эти народы могут быть слепцами, неведающими Бога язычниками, нонастанет время, когда жители Иерусалима вернутся всвой город, авсе люди обратятся ксвоему Творцу:
Небойся, ибоЯ стобою;
отвостока приведу племя твоё иотзапада соберу тебя.
Северу скажу: «отдай»; июгу: «неудерживай»;
веди каждого, кто называется Моим именем,
когоЯ сотворил для славы Моей, образовал иустроил.
Пусть все народы соберутся вместе, исоединятся племена.
Нопока люди живут напрежней земле, ихотношения сБогом облекаются вформу конкретной религии сеёустоявшимися формами: обрядами, молитвами, постами. Поэтому итеперь пророку приходится говорить отом, зачем нужна эта религия, что даёт она человеку. Пророк изображает диалог между верующими, которые гордятся тщательным исполнением всех предписаний, иБогом, Которому они думают послужить:
— Почему мыпостимся, аТы невидишь?
смиряем души свои, аТы незнаешь?
— Вот, вдень поста вашего выисполняете волю вашу
итребуете тяжких трудов отдругих.
Вот, выпоститесь для ссор ираспрей
идля того, чтобы дерзкою рукою бить других…
Вот пост, которыйЯ избрал:
разреши оковы неправды, развяжи узы ярма,
иугнетённых отпусти насвободу,
раздели сголодным хлеб твой,
искитающихся бедных введи вдом;
когда увидишь нагого, одень его.
Тогда правда твоя пойдёт пред тобою,
ислава Господня будет сопровождать тебя.
Тогда тывоззовёшь, иГосподь услышит;
возопиешь, иОн скажет: «вот Я!»
Религиозность, которая необращает внимания настоящего рядом стобой человека, совершенно бесполезна. Отношения сближним— школа твоих отношений сБогом, непременное ихусловие. Обэтом долго иподробно будут говорить авторы Нового Завета. Нообэтом уже знал Исаия изИерусалима, зналите, кто пошёл поего стопам, изнал тот пророк, который продолжил его книгу.
Пророк Исаия действительно сумел подняться над временем, ипотому его книга оставалась новой иактуальной вовремена Вавилонского плена ивовремена земной жизни Христа. Такой остаётся она идля нас сегодня.
Четыре женщины на пороге Евангелия
В центре внимания –библейские истории четырёх женщин, упомянутых в родословии Иисуса Христа. В этих женских судьбах раскрывается нечто очень важное, то, что подводит нас к самой сути Евангелия.
Евангелие от Матфея, а с ним и весь Новый Завет, начинается с перечня земных предков Христа, то есть с Его родословия. Это было очень важно для читателей того времени, которые должны были убедиться: Тот, о Ком идет речь, действительно потомок царя Давида, плоть от плоти израильского народа.
В древнем Израиле, как и практически повсюду, родословия считались строго по мужской линии, поэтому женщин, строго говоря, упоминать было вовсе не обязательно. Но здесь среди множества мужских имен названы и четыре женских: Фамарь, Раав, Руфь и «бывшая за Урией». Почему упомянуты не самые властные царицы, не самые знаменитые красавицы, а именно они? Наверное, потому, что в четырех женских судьбах раскрывается нечто очень важное, нечто такое, что подводит нас к самой сути Евангелия.
Кто же они такие, эти женщины? Что за истории связаны с ними? Это очень разные истории, но у них есть нечто общее. Во–первых, это скандальные истории— как раз такие, которые люди не любят рассказывать о своих предках. Но если бы дело было только в этом, их бы, наверное, и не упомянули. Значит, там есть что–то еще… Попробуем разобраться!
Но сначала— одна небольшая цитата, не только об этих женщинах, но и о родословиях вообще— о том, зачем нужны эти вереницы имен и история. Митрополит Антоний Сурожский говорил: «вглядимся в эти имена: это все были живые люди, люди плоти и крови, трепетные перед жизнью, порой измученные, а порой— ликующие и торжествующие, и все они живут в чуде Христовой человечности и Христова человечества… Христос все прошлое этой родословной так освятил, что все без остатка стали своими, родными Богу, родными в самом сильном смысле слова. И мы можем своей жизнью, трудом, подвигом, устремленностью к Богу, тоской по Нему, борьбой за Него, за Его победу в нас, осмыслить и оправдать все прошлое нашего рода и его принести Богу как дар, и став сами Ему родными, сделать Ему родными также и тех, которые порой Его не знали, а порой, зная, от Него отступали грехом, неверностью сердца и жизни».
Так кто же стал Ему родным? О Фамари рассказано в 38–й главе книге Бытия. Это произошло на самой заре истории израильского народа, собственно, еще не народа, а небольшой семьи, состоявшей из прародителя Иакова (ему было дано новое имя Израиль) и его двенадцати сыновей от двух жен, тоже с их женами и детьми. От них должны были пойти другие дети, а потом внуки, правнуки… каждый из сыновей Иакова должен был стать родоначальником целого «колена»— большого племени, составной части израильского народа.
Но не всё получалось сразу и просто, особенно в семействе Иуды. Его старший сын умер, не оставив потомства, и тогда он, по обычаю т.н. левиратного брака, отдал жену старшего сына за второго сына, чтобы род не пресекся. Но затем умер и второй его сын. Иуда заподозрил, что дело здесь в жене— Фамари— и не стал выдавать ее замуж за третьего сына, хотя именно этого и требовал обычай. Время шло, дважды овдовевшая Фамарь оставалась одинокой, а род Иуды так и не продолжился…
Тогда она пошла на обман, да на какой! Она нарядилась блудницей (в те времена продажные женщины покрывали лицо) и в таком виде села у дороги, по которой должен был проходить ее свекр. Действительно, его привлекла эта одинокая искательница приключений, и он провел с ней время, так и не узнав в ней свою невестку. В залог будущего «гонорара» она потребовала от него посох и печать, главные знаки достоинства (в наши времена это были бы паспорт и кредитная карточка).
А через некоторое время Иуде сообщили: Фамарь беременна! Иуда, даже не взглянув на распутную родственницу, вынес скорый приговор: за такой позор женщину следовало сжечь. Но в ответ Фамарь предъявила Иуде его вещи. И тогда Иуде пришлось признать: права оказалась Фамарь, а не он сам. Да, она пошла на подлог, и совершила явно предосудительный поступок, но… дело ведь не только в поступке, но и в его мотивах. Фамарь, в отличие от самого Иуды, заботилась о продолжении его рода.
У Фамари родилось двое близнецов, от них–то и пошло колено Иуды, самое многочисленное и сильное в древнем Израиле. Она, казалось бы, пошла на отвратительный обман и кровосмешение— но сделала она это не ради своего удовольствия, а ради будущего потомства, ради сохранения своего рода. И то, что выглядело грязной разнузданностью, на деле оказалось риском ради высокой цели.
Вторая история тоже связана с блудницей, причем блудницей профессиональной, да к тому же еще и язычницей. Она случилась, когда народ Израиля, избавившись от египетского рабства, приближался к границам обещанной Богом земли. Ему предстояло завоевать эту землю, и первым городом на их пути был Иерихон. Но прежде, чем идти на штурм, израильтяне отправили в город разведчиков (Ис Нав 2). К сожалению, их быстро обнаружили, выход из города был перекрыт— и тут их позвала к себе блудница, чей дом примыкал к городской стене. Женщину звали Раав, или Рахава, и в ее доме, конечно, присутствие молодых незнакомых мужчин не вызвало особых подозрений.