— Судьба, видимо…
— А вы что, в судьбу верите?
— Верю. От нее, голубушки, никому не суждено уйти. И обмануть ее никому не под силу.
— А я не верю. Все в мире состоит из случайностей. Вот и вы случайно попали в наше село, случайно попались на глаза Валентине Петровне, она случайно привела вас ко мне, я случайно в это время оказалась дома. Хотя хотела к соседке уже уходить.
— А не кажется вам, что сеть случайностей — это уже закономерность?
Наташа пожала плечами.
— Интересная эта корреспондентка, соседка ваша, — сказал Андрей о Валентине Петровне, — все у ней запросто.
— И не говорите. Давай, говорит вчера мне, я тебе, Наталья, мужика приведу. Я ее спрашиваю: как? А она: да просто, приведу, и все, жалко парня — у бабушки на квартире живет, питается как попало, а талантлив…
— Ну уж талантлив… — смутился Андрей.
— Она так и сказала: талантлив и менестрель. А вы правда песни сами сочиняете?
— Да так, — махнул рукой Андрей. — Несерьезно это. Для того чтобы стать популярным исполнителем или поэтом-песенником, нужно в Москве или Питере жить, а здесь — баловство одно.
— Ну, а если для души? Для души можно хоть где сочинять. Правда ведь?
— Конечно, только хочется большего. Большего, понимаете? Тем более что знаешь про себя, что способен на большее.
— Да какие ваши годы? Еще выйдете с микрофоном на сцену в концертной студии «Останкино» в программе «Песня года».
Андрей и Наташа засмеялись одновременно.
— Чай пить будем? — спросила хозяйка.
— Да нет, наверное. В другой раз я с тортиком приду. Если можно, конечно. А сейчас пойду, бабушка Паша беспокоиться будет.
Андрей поднялся, Наташа тоже.
— А я люблю торты, — сказала Наташа. — Приходите, будем рады. И гитару приносите. Вы споете, а мы послушаем.
Андрей хотел что-то сказать, но входная дверь с шумом отворилась, и в комнату вбежала девочка лет четырех, в голубеньком платьице, с косичкой и большим белым бантом.
— Мама! — крикнула она. — А тетя Оля…
Она осеклась, увидев незнакомого дядю, и замерла на месте.
— Что, Настенька, — улыбнулась Наталья, — испугалась? Не бойся, дядя хороший. Ну, иди ко мне.
Настя подошла к матери и протянула ей маленькую куклу:
— Вот. Тетя Оля подарила. — Она прижалась к Наталье и стала внимательно рассматривать гостя.
— Ну, всего хорошего, — сказал Андрей, направляясь к выходу.
— До свидания, — ответила Наташа, и в это время на кухне в ведре закипела вода, хлынула через край и побежала по полу.
— Ну как? — прямо с порога спросила Андрея баба Паша.
— Да ничего. Только худая уж больно.
— Раньше она такой не была. Роды у ней тяжело проходили, да и переживала. Сашка-то, дурак, этот художник-недоучка, ребенка никак не хотел поначалу своим признавать. Попил он ей крови… А она понравится тебе. Жизнь спокойная будет — быстро раздобреет. Ну что, к ней жить пойдешь? О чем договорились?
— Да пока ни о чем. Не все сразу же. Надо еще пару раз в гости сходить, а потом уж решать, — ответил Андрей, снимая куртку в прихожей.
— Чует мое сердце: уйдешь ты скоро от меня, — вздохнула баба Паша, — и опять я буду одна: ни поговорить не с кем, ни пожаловаться некому… Не везет мне на квартирантов. До тебя корреспондент один жил, так тот и месяца у меня не простоловался, Валентина Петровна его через две недели после приезда женила на одной учительнице. И вот снова она у меня квартиранта уводит.
— Так, значит, я не первый, кого сватает Петровна?
— Какой первый! — воскликнула баба Паша. — Десятый! У нее это сватовство здорово получается, и всегда она знает, кого с кем свести. Гордится здорово тем, что кого она свела — все живут семьями, ни одного развода. Она и редактора районной газеты в свое время познакомила с женщиной из Дома быта. Теперь у Иваныча уже двое ребятишек. А сюда приехал — хандрил, уезжать хотел. Теперь же, как говорят, и палкой не выгонишь. И тебя здесь окрутят. Хотя, как я посмотрю на тебя, ты не такой, как наши мужики. Ты птица вольная.
Андрей не сомкнул глаз всю ночь. Нельзя было сказать, что Наташа произвела на него впечатление, но в данной ситуации, когда на руках у него не было ни документов, удостоверяющих личность, ни даже трудовой книжки, он понимал, что выбирать ему не приходится. Андрей временами чувствовал себя подлецом: как будто обманывал молодую девчонку — обещал жениться, а сам, что называется, «делал ноги». Ну а вдруг, несмотря ни на что, Наташа окажется для него той самой единственной, которая нужна ему сейчас и до конца жизни? Вдруг именно она та, которая сможет понять, простить, ждать? Да, ждать. Ибо Андрей был уверен в том, что рано или поздно его бега прекратятся и ему придется быть либо повязанным где-нибудь милицией или же прийти самому с повинной. Тюрьмы и зоны ему не избежать. А когда находишься там, сердце согревает мысль о том, что тебя кто-то любит или хотя бы ждет.