— 29
— Хорошо, голубчик, хорошо… Ну не буду сразу радоваться. Вы вот что мне расскажите, с кем вы живёте, где работаете? Помните? — доктор продолжал свой опрос, что-то постоянно фиксируя в своей тетради.
— Помню, конечно, — кивнул Андрей. — Я президент модного дома «Zimaletto», живу в Москве, родители живут в Лондоне, не женат… пока, но есть невеста. Вот, всё помню. А что произошло? Как я здесь оказался?
— Охохох… — врач тяжело вздохнул и нахмурился.
— А я то думал, что всё обошлось. Вы Жданов в аварию попали с приятелем ночью. Оба пьяные, на нем, по иронии судьбы, ни царапины, ну, а вот вы со столбом пострадали. Столб погнут, а вы вон память потеряли частично. Ну такое бывает. Скоро всё восстановится, хотя я бы настоял на повторной томографии. У вас сотрясение сильное, вы пока спали, вам многое могло присниться, а мозг всю информацию воспринял по-своему. В общем, это сложно, не буду вас утомлять наукой. Отдыхайте, — седовласый доктор озабоченно покивал головой и удалился.
Не успел он выйти, как дверь палаты распахнулась и Маргарита Рудольфовна вбежала на всех парусах.
— Андрюша! Как ты нас всех напугал! Ну сколько можно! Ты с этим своим Малиновским нас с отцом в могилу сведешь раньше времени. У него опять давление подскочило! А ты же знаешь, у него сердце! Он и так сейчас весь на взводе из-за сокращения с работы, — Марго эмоционально причитала, укоряя непутевого сына, но по-матерински уже ласково трепала его по щеке и целовала, как в детстве.
— Мам, а когда вы прилетели? Кто вам сообщил? Кира? — Андрей вдруг заметил, что волосы у матери были странно собраны в небрежный пучок, надето на ней было простое, явно дешевое платье, и вся она была какая-то другая. Не было в ней привычного лоска.
— Андрюш, ну откуда мы могли прилететь? Мы и не ездим никуда, на какие шиши? И Киру я твою не знаю. У тебя вон каждый день новая Кира. Вот перестанете со своим Малиновским дурью страдать, найдёшь себе работу нормальную, мы и полетим тогда, — вдруг женщина спохватилась, вспомнив о чем предупреждал ее доктор, и сменила возмущённый тон на более спокойный и дружелюбный.
Жданов ошеломленным взглядом посмотрел вокруг, затем на мать и закрыл лицо руками.
Он и раньше читал об этом в книгах, видел в фильмах, но никогда даже не думал, что может вот так просто с этим столкнуться сам. Он вдруг осознал, что вся его прошлая жизнь, лишь набор галлюцинаций в результате травмы головы. Это было лишь красивым сном. Никакой он не президент компании, он обычный парень, который и наяву тоже разочаровывает своих родителей. Ничего нет. А вот что есть реальность, с этим ему только предстоит разобраться.
Вдруг он почувствовал резкую усталость. Она оказалась сильнее, чем потрясение от осознанного. Сотрясение давало о себе знать — голова болела и кружилась, продолжало тошнить.
— Мам, я посплю немного, — обессиленным голосом сказал он и медленно опустился на подушку.
— Конечно, сынок, тебе сейчас отдыхать нужно, — Марго заботливо поправила ему одеяло, поцеловала и вышла из палаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
========== Глава 2. С ног на голову ==========
Две недели промчались, как один миг, и наконец Андрей выписался из отделения общей хирургии с диагнозом «закрытая черепно-мозговая травма». Ничего конкретного он так и не вспомнил, как бы не напрягал память. В голове стояло чёткое осознание того, что вся его красивая жизнь до аварии была сущей правдой. Но вот доказательств этому никаких не было. Его водили по разным специалистам, несколько раз делали компьютерную томографию мозга, но так и ничего кроме сотрясения вследствие травмы головы средней тяжести не обнаружили. Решив, что со временем память вернётся сама, Жданова благополучно выписали из больницы, откуда родители забрали его домой. Точнее в квартиру, где ему сейчас предстояло жить.
Квартирка была небогатой, маленькой, но довольно уютной. Советская обстановка напомнила ему их жильё в Подмосковье, в котором они жили, когда Андрей был совсем ребёнком. Тогда еще отец не занимался бизнесом, а работал начальником цеха на швейной фабрике.
Маргарита проводила его в отдельную спальню и ушла готовить обед.
Ничего особенного, обычная комната со шкафом, письменным столом и старым диваном, а больше туда ничего бы и не влезло.
Открыв дверцу шкафа, Андрей обнаружил зеркало и с интересом стал рассматривать себя. В этот момент в дверь постучались. Не дожидаясь приглашения войти, на пороге спальни возник Малиновский. Жданов был чертовски рад увидеть друга. Рома выглядел как обычно — был красив и весел. Казалось, что он сейчас скажет, что это всё розыгрыш, такая вот дурацкая шутка, впрочем в его стиле, но нет, Роман начал разговор совсем с другого.
— О, Палыч, ты чего себя рассматриваешь? Вроде ничего страшного, кожа-рожа, всё целое, всё на месте, — Малиновский похлопал Андрея по плечу и так же весело продолжил:
— Во мы с тобой, конечно, устроили тогда. Говорил нам Гера — хватит пива, а ты заладил — давай еще, поедем в магазин. Вот и поехали в «Колосок», но не доехали… видишь ли, вот так, — Роман вдруг пристально посмотрел на Жданова и серьёзно спросил:
— Ты это хоть помнишь? Или тоже нет? Ты давай, вспоминай всё. Если что, я тебе помогу. А то твоя матушка из меня всю душу чуть не вытрясла, мол ты был за рулём, ты и виноват. А я что? Мне сказали, я и поехал, — горячо оправдывался парень.
— Какой «Колосок», Малиновский? Я не помню ничего. Мне вообще страшно от того, что я сейчас перед собой вижу! — Воскликнул Андрей и показал на зеркало.
— А что такого? Выглядишь ты как всегда, — удивился Рома.
— Что это за причёска?! Чёлка какая-то дурацкая! А сзади что? Зачем эти завитки сзади? — кричал Андрей, яростно взъерошив ненавистную стрижку.
— Ну, вообще-то, так сейчас модно, как у Димы Билана. Ты же сам хотел! Ну не нравится, попроси свою Натаху, она тебя подстрижет, как ты хочешь, — посоветовал Малиновский.
— Какую еще Натаху? — сверкнул гневным взглядом Жданов.
— Парикмахершу нашу — Наташку Ларину, ну вы с ней, как бы это сказать, вместе.
— Я и Ларина? Вместе? Я же бросил её! — воскликнул Андрей, забывшись, что это было в другой жизни или во сне, он пока не разобрался.
— Ну так, ты ее уже не в первый раз бросаешь. Ты вот ее повёз к Синицкому тогда тоже бросать, а вернулись счастливые.
— К Синицкому в «Аквамарин»? — Жданов поднял брови от удивления, когда услышал знакомую фамилию.
— В какой «Аквамарин»? К нашему Димке Синицкому в гараж. Мы у него, кстати, сидели перед аварией. Ты, я, Синица и Гера Поляна. Обмывали покупку моей ласточки. Эх, давно я мечтал о семёрке. Это ж классика, Жданов, тебе не понять. Хорошо хоть только бампер помял. Неубиваемая моя! Не то что твоя голова, Жданов, — Ромка весело засмеялся.
Андрею было не до смеха. Он ничего не понимал. Всё встало с ног на голову. Все его друзья оказались обычными дворовыми ребятами, а сам он был одним из них — простым парнем с окраины Москвы. Снова закружилась голова. Захотелось посмотреть хотя бы новости или почитать что-нибудь, чтобы узнать глобальное положение вещей. В больнице врачи читать ему не разрешали, как и смотреть телевизор.
Взгляд его упал на газету, лежащую на письменном столе, и он стал искать очки, озираясь вокруг.
— Андрюх, ты чего ищешь? — спросил Малиновский, всё это время смотревший на друга с доброй, снисходительной ухмылкой, как смотрят на душевнобольных.
— Черт, где могут быть мои очки? Я почитать хочу.
— А ты ж их не носишь. Или врач теперь сказал носить?
— Как это не ношу! Я же чувствую, что мне они нужны, — Возмутился Андрей.
— Ну ты, наверное, забыл, но ты сам их не стал носить в седьмом классе, когда вы переехали к нам сюда из Подмосковья. Ты тогда еще таким пухляком был, в очках. Мы тебя очконафт называли, — немного смутившись, рассказал Малиновский.