Начали орать и синяки. Им, как и бабкам, явно не нравилось, что на их территории выступают не они. «Че ты орешь??», «Мне пох…, рот закрой!!», «Слышь, ветряк!», «До звезды, не заткнешься, я тебе е..ло расплющу!», «Раску-дахтались, б…» - орали они возмущавшимся людям. Баба Галя, слыша эти га-дости, расхохоталась омерзительным смехом. Как же хотелось ее ударить!
Постепенно, люди, видимо, понимая, что ничего не добьются, стали рас-ходиться. У них не было ни сил, ни терпения продолжать этот бессмысленный спор.
Когда люди уже почти разошлись, старшая, как ни в чем не бывало, ска-зала:
- Товарищи, не забываем по пятьсот рублей сдавать, в ремонтный фонд.
Железный человек, действительно, железный.
Наверное, если на земле наступил бы Апокалипсис и явились бы четыре всадника, «ГГГ» стала бы собирать деньги на еду всадника по имени «Голод». Точно говорю.
- Деньги сдавать мне, под роспись, с занесением в эту бумагу, в ведо-мость. – Кричала старшая своим зычным голосищем, вертя в руках тот самый лист, который был в руках представитель управляющей компании.
Представитель управляющей компании - интересная аббревиатура полу-чается. Блин, действительно смешно. Всю, наверное, суть отражает.
Наконец, мое предположение получило подтверждение. Все это собрание - фуфло, лишь способ собрать еще денег. Лично мне было непонятно, как этот листик с фамилиями сдавших деньги (а такие, поверьте мне, нашлись) помо-жет продвижению делу ремонта дома и придомовой территории. Ведь есть универсальный ответ – средств недостаточно. И, интересно, знают ли эти лю-ди, что в счете за квартиру, приходящему каждый месяц, уже учтена стои-мость ремонта и они, по сути, каждый месяц на этот злополучный ремонт деньги сдают. Скорее, этот листик поможет в охоте на ведьм, ведь всегда можно ткнуть в нос этой бумажкой сказав: «этот и этот не сдали, поэтому ре-монта и нет…!» - и объявить новый сбор средств, с занесением в еще одну, та-кую же, бумажку.
- Как хотите! – театрально изрекла «ГГГ», - и живите в дерьме!
Просто лицемерные ублюдки. Согнали людей на собрание. Налепили о светлом будущем и потребовали еще денег. Но стоило людям возмутиться, так все – «Живите в дерьме!». И недовольная, типа, она жертва.
Уныло стало.
Значит, алкоголики, подонки всякие, и торговцы спиртом их не волнуют. Правильно, ведь на это деньги не соберешь.
Какая же я скотина, совсем забыл, этим занимаются - компетентные ор-ганы.
Был такой случай у нас в доме.
Кто-то написал анонимку на эту самую бабу Нину, так что, вы думаете, делала пара милиционеров, приехавших для выяснения? Они искали, кто эту анонимку злосчастную написал…
Да и кто там работает, такие же люди, вчерашние пацаны вот такие с улицы, такие как парень с первого подъезда, Димон вроде его зовут, который также нажирается на нашей скамейке и хвастается, как он деньги рубит в патрулях и всячески подчеркивает везде что еб.л он эту милицию. Сколько раз прошлым летом я его в кустах видел спящим и не сосчитать сколько еще увижу.
Подошел к окну, открыл форточку. Дышать нечем.
Действие продолжалось.
Старшая по дому, еще полчаса назад злобно выкрикивавшая ответы на вопросы, теперь любезно улыбалась и с улыбкой что-то говорила бабе Нине. Баба Нина, со свитой из бабок за спиной, получала ответы и покачивала голо-вой. Короче говоря, они мило беседовали, гадины. Чуть поодаль одиноко стоя-ла табуретка, ветер разносил шелуху от семечек, активно поглощавшихся ба-бой Ниной во время «собрания».
Это был просто еще один обычный вечер. Отличался он от предыдущих, только тем, что… да ничем он не отличался.
А потом все вернулось на круги своя. Только куча шелухи от семечек и осталась. Все разошлись, не поняв толком, для чего и собирались. На скамейке остались только основные… и опять понеслось.
Кулек ткнул локтем в бок Артура и показал на спину уходившего с собра-ния плюгавенького мужичка. Ехидно улыбаясь, Кулек, словно Цезарь, делал три вещи одновременно. Он объяснял, смеялся и жестикулировал. Сначала он показал Артуру два растопыренных пальца, затем загнув один, покрутил ос-тавшемся пальцем у виска, потом опустил руку и махнул ей с такой досадной иронией, что Артур, неотрывно смотревший на мужичка, заулыбался. О чем он рассказывал, я примерно догадывался. Этот мужичок, бывший гаишник, очень протестовал против вот этой стоянки неофициальной (а проще – неле-гальной) у нашего дома. Он постоянно ругался с водителями, с «ГГГ», да толку не было. Никто не понимал, почему он против, ведь у него-то гараж далеко и ему только удобней будет, но он все равно ругался.
Я его понял, но вам не скажу, сами догадайтесь.
«ГГГ» только недовольно выступала, картинно делая жесты руками: « Чего возмущается? Он же в ГАИ теперь не работает! Что ему надо?». Короче говоря, как все кончилось, вы знаете. Машины как стояли, так и стоят.
Тоскливо стало, и даже жалость появилась к людям. Не тем, что сидели и лукаво улыбались и орали, словно они опять у себя на нарах, а тех людей, ко-торые стояли, слушали эту гадину и ничего не могли с этим поделать. Так и представил: ГГГ смеется своим поганым смехом, прихлопывает себя по коле-ну, откидывает башку назад. «А кто с нами поспорит? Они даже не посмеют рта раскрыть, языки в задницу запихают, поропщут да и примут, так их! А не примут, все равно так сделаем, как хотим. Как порешили – так и сделаем. А подрядчик у нас самый правильный, таким и надо быть!»
Забыл сказать, кто-то ведь ещё о смете вспомнил, пискнул, вернее. Ду-маю, не надо говорить, какого ответа его удостоили…
И последнее. Вопрос к вам. Вы тоже платите за отопление летом? В смысле за батареи, которые не топят.
Да и пошли они все.
Вспомнил о сочинении. Заставил себя полезть в инет - продолжить поиск. И уже не знаю как, не помню точно, но наткнулся я на книжку там, про ар-мию. Бывший «боец» написал и вывесил, не помню, как называется. Не знаю, правда ли там была написана, но… просто несколько пассажей навели ужас. Я не хочу, чтобы ротный избивал меня в боксерских перчатках, я не хочу от-жиматься на очке в позиции «полтора», и не хочу «сушить крокодилов», и не хочу получать по хребтине дужкой от кровати, и не хочу подписывать «де-душке» сигареты в эту магическую «стодневку».
Но знаете, что больше всего разбесило!? То, что этот мерзавец, который пережил весь этот кошмар, когда стал «дедушкой», начал делать с «духами» то же самое, что и делали с ним. И объясняет такой, что это (дедовщина) его за-калило и сделало сильнее. И теперь он верит в то, что теперь, в гражданской жизни, его ничего не убьет, если в армии не убило по «духанке».
Мерзавец просто, подонок. Меня били и я буду бить, буду жизни учить, приговаривая: «потом спасибо скажешь». И следующий также скажет, и сле-дующий после того… а потом – вот, Коробок такой.