Этот кот – приметный. Не потому, что он чисто белый, нет. Просто у него нет одного глаза. Постарался, конечно же, один местный орел, выродок. Та-кой, вечно навороченный, на работу и с работы ездит на служебной машине, ни с кем не здоровается. Короче, строит из себя хрен знает кого. А самого и хватило только кота ударить, даже синяки со скамейки хотели ему морду на-бить за это, особенно Клоп, но пока никто ему ничего не сделал.
А кот отлежался и все равно живет, назло всем, изуродованный, но жи-вой. Гуляет, ходит мимо людей, не боясь, словно говорит: «Смотрите на меня и наслаждайтесь своим творением, ублюдки!».
Где-то минут пять кот сидел на скамейке у подъезда, мылся, постоянно намывая пустую глазницу и изредка отрывался от своего занятия, оглядывал-ся по сторонам, напрягая слух и остатки зрения, следил за сидевшей непода-леку собакой. Потом соскочил на побитый асфальт и засеменил в сторону сто-янки. Собака смотрела на него совершенно спокойно, ничем не выказывая своего недовольства, вот потом и говори - собаки котов не любят. Белый скрылся под машинами и пропал из поля зрения, чтобы через пару минут появиться на горке, уже блестевшей, залитой солнцем, хорошо прогретой. Любят коты это дело - понежиться на солнышке в безопасности. Барсик, вон, залезет на окно и давай выкручиваться, смешно так! В два прыжка Белый оказался на вершине и еще с пару минут мылся, потом долго сидел, подста-вив морду под лучи солнца и зажмурившись. Конечно, может он и не жмурил-ся, я не видел, слишком далеко. Просто все коты так делают и Барсик в том числе.
Он неслышно подкрался сзади и требовательно попросил его покормить. Дал ему поесть и хотел взять немного корма и тому коту. А он тем временем полностью развалился на горке, подставив солнцу свое тощее брюшко и при-клонив голову на горячую железку.
Закурил последнюю сигарету и поставил чайник.
Решил я снести Михе флэшку прямо сейчас - один фиг за сигаретами ид-ти надо. Обычно в городе купишь, когда на учебу идешь, и проблем нет, а те-перь опять идти. Игра «Сталкер» называлась, просто заметил у него на столе DVD диск с фильмом таким. И вот ночью, от нечего делать, в поиске набил я «Сталкер», хотел посмотреть, что за кино, а поисковик мне только игры с та-ким названием вывалил. Я не знал, если у него такая игра, есть ли у него компьютер и играет ли он вообще. Просто захотелось пообщаться с умным че-ловеком, может, еще, что почитать даст.
«Ппаххх», «бзззи», «баммм» - и засвистела сигнализация машины. Чей-то крик. На улице что-то случилось, опять…
До того мирно курившие неподалеку дворничихи, две бабищи с моего дома, теперь верещали на всю улицу, возмущаясь произошедшим, орали в сторону дома. То ли они пытались на кого-то орать, то ли кому-то в окно что-то рассказать о случившемся.
Как-то инстинктивно бросил взгляд на горку, там было пусто. В стоявшей рядом машине верещала сигнализация. Отовсюду слышались возгласы.
Минут пять послушав этот гомон, я, что называется, догнал ситуацию. Какой-то полудурок пульнул из пневморужья по коту. По-видимому, не попал (уже радостно), но зато пулька срикошетила в «Опель» чей-то, разбив то ли ло-бовуху, то ли фару, то ли просто поцарапав капот, не понять было. Да и если честно, меня больше интересовал Белый, я отчаянно всматривался в стоянку, пытаясь найти его взглядом. Да разве разглядишь тут! Выскочивший, как ошпаренный, хозяин «Опеля» скакал вокруг машины и искал повреждения.
Все внутри кипело, я не мог разглядеть кота, все остальное мне было по барабану. Да тут еще моя долбанная фантазия проснулась, будь она неладна, представилось, как кот лежит сейчас под машиной, пытается зализать крова-вую рану. Комментировать ситуацию начал и мой сука-сосед, что-то квакав-ший наверху. Появилось офигенное желание взять пистолет и пойти крошить всех подряд, но нет у меня пистолета! Голова опять начала болеть, но не пошел я за лекарством, не смогу отойти от окна, пока не увижу, что с котом все в порядке.
Минут с пятнадцать все это продолжалось, а потом захотелось плакать - от радости или просто так, не знаю. Потому что я увидел Белого, мирно сидя-щего на скамейке у соседнего дома. Сегодня повезло, живи пока…
И настроение у меня опять стало препоганое, и голова снова начала бо-леть.
Вот живет кот, никому ничего не делает плохого, нет, блин, давай, как я в него из ружья пальну! Не зря же мне батя его купил, не должно оно просто так лежать! И я ничего не могу изменить, и никто не может, просто есть люди такие, скоты.
Вот, повозмущались - и полно, с машиной ведь в порядке. И все. А про кота никто и не вспомнил. И этому выродку ничего не будет. «Не делай боль-ше так, мальчик, нехорошо так. Ты ведь, правда, не будешь?»
Хорошо бы просто сходить в магазин, чтобы никто не прикопался, пере-дохли бы они все и сразу, может, и жить стало бы проще. Поискал камешек в кроссовке, не нашел. Зато, как только вышел, он сразу дал о себе знать.
Стоило только выйти из подъезда, как меня тут же остановил оклик.
До чего же это все надоело - опять не смог нормально сходить в магазин! Просто выйти из дому уже нельзя без приключений!
К скамейке, цокая каблуками по выщербленному асфальту, подходила дама. Она просила прикурить. Анжелой ее зовут, на пятом этаже она живет вместе с алкоголиком каким-то. Работает она медсестрой в больнице, а рань-ше подъезды убирала здесь. Помню я ее - в желтых перчатках для влажной уборки и с засунутым в ведро веником. Теперь это мадама целая, типа стиль-ная и утонченная, даже велосипедные прогулки с подругами своими, такими же толстозадыми алкоголичками, устраивает – вес сбрасывают. Собачку де-коративную (породы не знаю, маленькая такая, противная) завела, идиотка. Все любит дурить: подзывать эту собачонку не по кличке, а по именам жите-лей дома. Стоит со своим мужем-опойкой, и зовёт псину: «Славик Шишкин!» или «Андрюша!». И смотрит, как эта недособака отреагирует, а потом ржет: «Глянь, вылитый Шишкин!» - и все с семками своими вечными. И не подавит-ся ведь.
Как-то, помню, маме она выдала: «необычная какая-то вы у нас». Знаете за что? За то, что мама просто попросила открыть форточку, когда эта скоти-на красила свою дверь. Но крутая и понтовая эта Анжела только до того, пока в запой не ушла. Тогда выйдет она на улицу, сядет на скамейку – синячка си-нячкой. Однажды в таком состоянии даже у мамы денег в долг пришла спро-сить, сразу и мама странной перестала быть.
Остановился и подождал ее, что тут еще сделаешь?
- Мне зажигалку – сказала она, присаживаясь на скамейку.
- Зажигалку так зажигалку – пробурчал я себе под нос, шаря по карма-нам.