Вообще, Света, хоть и выросла в небольшом провинциальном городке, была человеком городским до мозга костей. Ей нравились широкие проспекты, шум, суета, большое количество людей вокруг.
И свою работу в торговом центре, в котором постоянно кипела жизнь, Света обожала. Андрею с большим трудом удалось уговорить Свету на эту поездку в Заречное. Конечно, Андрей мог поехать и один, но он был твёрдо уверен в том, что супруги должны отдыхать вместе.
К тому же, он неожиданно обрёл мощного соратника в лице Паши. Тот, слушая бесконечные рассказы Андрея о детстве в Заречном, заразился этой темой и считал дни до поездки. В конце концов, они договорились съездить в Заречное на неделю, а потом навестить родителей Светы.
Теперь Андрею часто казалось, что дни считает Света. Только наоборот, дни до возвращения в областной центр.
— Паш! Можно я спрошу тебя кое о чём? Но это мужской разговор. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Андрей всё-таки решился, хотя запретил себе обсуждать с ребёнком подобные темы. Но по сути-то он сам был ещё почти ребёнок, хоть и рано повзрослевший. Он никогда не признался бы Свете, однако очень и очень ревновал её к прошлому.
Особенно, после того, как выяснилось, что родной отец Паши всё же принимает некоторое участие в жизни сына, хоть и не общается ни с Павлом, ни со Светой. Когда Андрей и Света поженились, Андрей собирался усыновить Пашу. Однако оказалось: после рождения Павла его физиологический отец приезжал один раз и признал сына, который походил на него так, что не понадобилось тратиться на тест ДНК.
Отчислял он и алименты. Небольшие, конечно, но Света, зная о том, что многие женщины не могут добиться для ребёнка и таких выплат, на бо́льшее не претендовала.
Конечно, когда всё это выяснилось, Андрей волну поднимать не стал. Света объяснила то, что изначально раскрыла не все нюансы, неуверенностью в намерениях Андрея. Когда она в первый же вечер знакомства рассказала о сыне, её целью было, скорее, отшить слишком молодого кавалера, отпугнуть, чем завлечь.
Она, хоть и чувствовала серьёзность намерений Андрея, не надеялась всё же тогда, что дело дойдёт до свадьбы. Да и особого значения моменту усыновления не придавала. Тем более, что Андрей и Паша сразу нашли общий язык.
Вопрос о том, чтобы обратиться к физиологическому отцу Павла с просьбой официально отказаться от сына, казался Андрею нравственно слишком сложным и тяжёлым. Имеет ли он, Андрей, моральное право на подобную просьбу? Ведь родной отец не открестился от Паши совсем. Да, предпочёл не общаться с нажитым на стороне сыном и сохранить семью, однако признал, и материальной поддержки совсем уж не лишил.
А так… Вроде, Паша называет отцом его, и даже отчество у Павла "Андреевич"…
Со временем эмоции Андрея улеглись, и осадка почти не осталось. Однако ревность он побороть не мог. Очень уж любил Свету, и представить её в объятиях другого казалось немыслимым. Андрей всегда был умным, добрым и рассудительным парнем, но житейского опыта, мудрости и умения философски относиться к некоторым вещам ещё не накопил.
— Спрашивай, конечно, папа! — Паша доверчиво смотрел на него.
Вроде, и далеко не впервые Пашка называет его папой, а сердце у Андрея по-прежнему ёкает всякий раз.
— Когда ты жил у бабушки и дедушки, там, в К……….ске, к тебе приходил отец?
В глазах Паши было непонимание, и у Андрея отлегло от сердца.
— Ты же приехал с мамой. Неужели не помнишь? Может, ты заболел?
Паша серьёзно смотрел в лицо Андрея, сдвинув светлые брови. Потом встал и прикоснулся губами ко лбу Андрея, так, как делали мама и бабушка, проверяя температуру.
— Вроде, всё хорошо, — деловито сказал Паша и покачал головой.
— Да, Пашка, всё хорошо. Не обращай внимания. Это я иногда играю в такую странную игру: кто задаст самый дурацкий вопрос. Кстати, ответ тоже может быть дурацким, так даже интереснее. Например, вот, классический анекдот. Вопрос: сколько лет ёжику, если асфальт ещё горячий? И ответ: зачем мне холодильник, если я не курю!
Пашка заливисто расхохотался, распугав в Бабке не то, что остатки рыбы, но и всех головастиков.
— Ух ты! Я тоже хочу поиграть в эту игру! Давай вместе играть, пап?
— Давай, — с облегчением кивнул Андрей: кажется, прокатило. — Кто начинает?
— Ты! У тебя очень смешно получается. А я пока поучусь.
— Тогда слушай. Пашка, признавайся, ты съел все яблоки, которые украл ночью в саду у бабы Шуры?
Пашка несколько секунд смотрел на Андрея, вытаращив глаза.