И тотчас очутился в человеческом живом тепле, на чьих-то руках. Открыл глаза…
Голубые, с пестринками темными и солнечным этим свечением глаза мальчика встретили взгляд огромных темных, почти черных глаз. Глаза эти замерли, будто нарисованные солнца и звезды; и неясно было, какое их выражение, ласковы ли они…
Но теплота была совсем ласковая. Отец поцеловал его в маковку, и мальчик ощутил теплую влажность губ. Тронул кончиком пальца черно-колючую щеку. Борода и усы не были большие…
Эти глаза голубые… и свет солнечный из них… Так она, она смотрела на Ярослава, на сужденного ей…
Андрей почувствовал, что Анка здесь. Но на руках у отца ему не было страшно. Повернулся и увидел ее, запыхавшуюся. Она стояла у стены, большие воины с саблями пропустили ее…
— Анка! — закричал он уже весело.
И замахал ей рукой.
Увидел, как она улыбается ему…
И вдруг появился его старший брат, тот самый Александр, про которого она говорила. Откуда он появился, Андрей не заметил. Нет, не вошел в палату… Наверное, стоял где-то возле трона…
Брат совсем не был похож на Андрея. А на отца был похож, и это было немного Андрею обидно. И уже ревниво подмечал, что лицо у брата не такое смуглое, как у отца, и волосы — не такие черные… Но это было умное лицо, Андрей сразу понял. А глаза Александра были не разобрать — то ли прищуренные, то ли просто глядели так, будто с прищуром… И странное выражение высокомерия и горделивости заметил Андрей… И позднее, когда, уже взрослым, видел правителей восточных, такое же самое выражение замечал на их лицах…
Феодосия смотрела с болью душевной на мужа своего Ярослава, как держал он на руках этого мальчика, и будто вдвоем только оставались они на земле — отец и сын, только двое… Казалось, обо всем забыл Ярослав, ее князь, одного лишь маленького сына обретенного видел перед собой…
Черты болезненно и странно любимой, умершей, видел в этом еще детски круглом лице… О, в этом княгиня не сомневалась!..
Александр, почти шестнадцатилетний, искренне любивший мать и знавший, что и мать любит его больше других своих сыновей, почувствовал ее боль…
А она не могла отвести глаз встревоженных от супруга своего, от отца с сыном на руках… Никого из ее детей, ни любимого ее первенца Александра, ни Михаила, маленького смельчака, ни Афанасия-Танаса, не держал он на руках своих с такою нежностью…
Анка чутко уловила взгляд княгини…
Ах, нелегко будет Андрею! Но я-то на что? Выращу, уберегу!.. И вдруг поняла, что Лев поможет ей в этом бережении… Теплое чувство к близкому человеку, к мужу, легло на душу… Душа согрелась, страх утишился…
Ярослав снова поцеловал сына в маковку и опустил на ковер…
Теперь Андрею было здесь тепло, как должно быть в родном доме тепло. Он заоглядывался уже смело. Снова посмотрел на Анку и снова махнул ей рукой…
И тут Александр приблизился к отцу и произнес тихие насмешливые слова. Такие тихие, что слышали только отец и мать. И маленький Андрей слышал…
— Ну, этот не твой! — насмешливо и будто в шутку произнес Александр.
Кажется, впервые в жизни Андрей покраснел. Всего он еще не мог понять. Но одно понял: старший брат сказал, что Андрей не похож на отца. И ведь и вправду совсем не похож. И это плохо! А ведь этот Александр похож!.. Неужели отец не будет любить Андрея за то, что Андрей не похож на него?
Андрей почувствовал, что надо посмотреть на жену отца. И увидел улыбку, скользнувшую быстро по ее красивому лицу, лицо у нее было красивое… Но он понял, что она любит Александра, вот как Анка любит Андрея, его любит Анка. А жена его отца не любит его, потому что любит Александра. Александр— кровный сын ее, как Андрей — кровный сын своего отца…
Андрей понял, что и Александр не любит его.
Как было хорошо, когда был брат-подданный у Андрея! А теперь — брат-соперник — плохо!..
И вдруг сильная теплая ладонь легла на плечо маленького мальчика. Поднял голову. Лицо старшего брата улыбалось над ним этими непонятно прищуренными глазами. Рука привлекала его к сильному стройному телу юноши-брата. Андрей подергал плечиком. Но высвободиться из-под этой крепкой руки не смог…
Отец что-то сказал Александру на языке совсем непонятном. Прежде Андрей никогда не слыхал, чтобы так говорили… Он не знал, что отец заговорил по-гречески, как говаривал с ним в детстве его отец, дед Александра и Андрея, Димитрий-Всеволод по прозванию Большое Гнездо…