Скоро и кустарник кончился. А солнце еще высоко. Рано, очень рано показываться своим на глаза.
Хлопцы опять повернули в кусты, боязливо оглядываясь, чтобы первыми заметить опасность. Возле двух олешин, недалеко от берега, словно сироты, остановились. Постояли молча, не глядя друг на друга.
— Давай посидим, — предложил Михась.
— Давай.
Сели молча. Разговор не клеится. Михась думал о чем-то своем. Юрик, ковыряя прутиком землю возле корней дерева, тоже молчит.
— А знаешь что? — вдруг спрашивает Михась.
— Что? — оживляется Юра.
— Организуем свой отряд. Свой, ну, понимаешь... Я, ты, еще ребят подберем, клятву дадим, старшего выберем. Тайна!
— А что будем делать?
— Составим план.
— Какой?
— Обыкновенный, с пунктами. На все лето и осень.
Юрик ничего не понимает, но расспрашивать дальше не решается, потому что Михась может подумать, будто он совсем несообразительный.
— Собираться будем в одном месте,— говорит дальше Михась,— тайком от всех. Младших на стражу поставим, пароль свой установим... Эх, и здорово получится!..
На этом его фантазия иссякла, нужен был помощник, чтобы дальше развивать задуманное. А Юра молчал. «Пионерский отряд,—думал он, — понятное и нужное дело. А это, «по-военному»?..» Правда, Юра уже не пионер. И в комсомол еще не вступил. Но предложение Михася его озадачило.
Не очень понимал свою «идею» и сам Михась. В мыслях его мелькали какие-то книжные фразы о рыцарских делах, о братьях-разбойниках, о разных ватагах и атаманах. Однако хоть и казалось все это привлекательным, но было далеким, чужим. Михась пытался представить себе свой отряд как группу каких-то верных друзей, подчиняющихся ему самому, вольных и храбрых, и не мог...
Мысли его прервал Юра.
— Смотри, едут, — тревожно прошептал он.
Оба насторожились и поглядели на дорогу, пролегающую метрах в пятидесяти от них. По дороге трусила лошадь, а на длинной мажаре по обеим сторонам сидели ребята. Правил лошадью бородатый мужчина, время от времени оглядывавшийся на мальчишек, как видно разговаривая с ними. Ехали они по направлению к местечку.
— Может, наши? — испугался Юра.
— Ложись за олешину,— приказал Михась и, часто дыша, прижался к Юрику.— Сейчас и мы пойдем. Теперь порядок... Почти вместе с ними вернемся домой. — И он потихоньку хихикнул.
Юрик проводил подводу глазами, пока она не скрылась за лозовыми кустами, и приподнялся. Он растерялся. Слова застряли в горле.
— Выходим! — приказал Михась, по-своему понимая Юркино состояние.
Солнце опустилось низко над горизонтом. Вот-вот спрячется за синий лес и наступит вечер. А шагать далековато. Нужно было спешить.
— Пошли, — снова сказал Михась.
Он отломал от олешины сук, деловито очистил его от тонких веток. Получилась хорошая палка. Юра, глядя на товарища, сделал то же самое. Теперь они шагали будто издалека, утомленные походом. Юра копировал жесты Михася, и тот, конечно, был доволен этим.
Недалеко от местечка дорогу им перегородило стадо коров. Их гнали в колхозы. Это шла помощь, которую все так ожидали. Обогнав стадо, ребята пошли быстрее.
Андрейка вошел в дом и остановился у порога. За столом сидела незнакомая женщина.
— Добрый вечер,— тихо сказал он.
Только теперь Варвара Максимовна подняла голову. Андрейка вошел в дом, как свой, без стука, а она думала, что это Нина.
В комнате сгущались сумерки.
— Проходи, проходи,— заволновалась Варвара Максимовна и поднялась со стула.
Перед ней стоял ладный парнишка в полувоенной одежде, но босой. Лицо его, как показалось женщине, было усталым. Она сразу догадалась, кто это, хотя и представляла себе Андрейку другим, не таким застенчивым.
Странно чувствовал себя Андрейка. И свой он в этом доме, и чужой. Будь здесь дядька Мартын, Андрейка не смутился бы так, не растерялся бы перед этой женщиной, которая, догадался он, тут хозяйка.
— Мы закончили работу в колхозе,— неуверенно проговорил мальчик.— Сегодня нам объявили благодарность и отпустили по домам... А вы, значит, приехали...
Варвара Максимовна подошла к нему:
— Так вот ты какой, наш Андрейка!..
— Ага, — только и нашелся ответить он.
Варвара Максимовна ласково взяла его за плечи и осторожно, как бы боясь сделать больно, повела к столу. Потом сама сняла с головы мальчика легонькую шапку и, садясь рядом с ним, заговорила:
— А я не сразу догадалась, подумала — зашел кто-нибудь чужой или из соседей... Мы же недавно приехали и еще не многих знаем... А Мартын на работе, у них собрание какое-то, он скоро придет.