– Он, наверно, убил там всех рыб! – в ужасе предположил дед Альф.
– Маньяк, – согласились сестры-близнецы.
Короче, никакого сочувствия от родных и близких умирающий так и не дождался.
Он испустил слабый стон и затих в ожидании смерти. Но та чего-то не приходила.
Наверно, запуталась в колючей проволоке, натянутой вокруг «штаб-квартиры», которую так и не посетил генерал. Незаметно к скорбящим присоединился Сашкин дедушка. Он не знал всех деталей и был уверен, что лежащий перед ним человек мёртв.
Тут Андрейкин дедушка приоткрыл левый глаз, прицелился и плюнул в овода, который так и норовил цапнуть его за нос. Но попал он не в овода, а в Сашкиного дедушку. Тот уже целых полминуты скорбел над бездыханным телом друга изо всех сил.
От радости Сашкин дедушка сграбастал Андрейкиного дедушку в охапку и сказал:
– Так иногда жизнь побеждает смерть, а мир – войну!
И это были поистине мудрые слова. Кто-то громко зааплодировал. Все оглянулись и увидели генерала.
Генерал был настолько пьян, что абсолютно ничего не понимал.
Он дергал за космы местную сумасшедшую и приговаривал:
– Оброс, солдат! Нехорошо.
Представитель марсиан
– Смир-р-но! – ни с того, ни с сего прямо в ухо лежащему гаркнул генерал. – Это что еще за фокусы?!
Андрейкин дедушка со страху дрыгнул левой ногой, а начальник военной базы, к которому и был обращен вопрос, не придумал ничего оригинальней, как по-жабьи выпучить глаза и высунуть язык.
А предмет удивления этих двух достойных вояк – Андрейкин дедушка – осторожно открыл глаза и осмотрелся.
Затем с натужным кряхтеньем встал на ноги, зачем-то поклонился в пояс генералу и взял под козырек, а потом еще на всякий случай перкрестился.
– Эх, я вам… клоуны! – грозно сверкнул очами генерал. Забрался в подъехавший "Уазик" и растворился в полях.
Андрейкин дедушка помахал рукой вслед удаляющейся черной точке и, шатаясь, поплелся домой. За ним на почтительном расстоянии шли скорбящие.
Поминутно усмехаясь в бороденку, деревенский мститель что-то бубнил себе под нос. К счастью, часть его монолога удалось расслышать сумасшедшей Асе, когда дед проходил мимо свалки – места ее ежедневного дежурства.
– Вона значит как! – дивился Пятачок. – Живем вроде как на одной планете. А эти залетные глядят на нас, как на пришельцев. Генерал-то меня не иначе как за марсиянина принял! Хо-хо, вон зенки-то вытаращил… Оказия!
Тут наш философ встал как вкопанный перед столбом.
На нем болталось написанное от руки объявление. Оно сообщало, что завтра, первый раз за всю историю Алексеевки приезжает живой губернатор!
А посему всем жителям под страхом смерти было приказано покрасить заборы в зеленый цвет. Никого не волновало, что у некоторых не то что зеленой, вообще никакой краски отродясь в хозяйстве не водилось. Да и дома у иных выглядели пострашнее покосившихся плетней…
В случае невыполнения правительственного распоряжения саботажникам грозил штраф – овца или пять куриц.
При мысли об этом Андрейкин дедушка враз протрезвел и спешно затрусил к дому.
Поравнявшись с первыми дворами, он поморщился: в нос ударил запах краски. Все до одного алексеевцы, как обычно, оставили дело политической важности на вечер самого последнего дня…
За созвездием Гончих псов
Но был в селе человек, который и не думал ничего красить. И вовсе не потому, что у него не наблюдалось ни забора вокруг ветхой избушки, ни овец, ни кур. Просто до политики и всяких важных персон ему отродясь не было никакого дела.
Уже давно стемнело, а он все сидел на завалинке на краю села, не двигая ни единым мускулом.
Далеко-далеко, за созвездие Гончих псов забросил глаза пастух Витька.
С самой макушки вселенной смотрело на него прекрасное женское лицо. Загвоздка была в том, что оно принадлежало коренной жительнице Земли.
– Японский поп! – с чуждой своей суровой натуре нежностью то и дело приговаривал Овечий царь.
Ему хотелось бесконечно повторять имя глядевшей с космических кущ дамы. Но с губ слетали почему-то одни японские попы, до которых Витьке в эту ночь не было абсолютно никакого дела.
Тем временем к пригорку, на котором одиноко восседал пастух, неслышно подкрался Ядрён Батон со своей собачкой Акулиной.
Витька энергично дернулся: неслышно подошедшая Акулина укусила его в спину. Овечий царь даже не ругнулся. В Алексеевке уже привыкли к тому, что Акулина грызла всех, кого Ядрён Батон удостаивал вниманием.