ИЛЬЯ ТУРИЧИН
АНДРЕЙКИН СЧЁТ
РАССКАЗЫ
АНДРЕЙКИН СЧЁТ
Рано утром Андрейка пришёл в полевой стан первой бригады. В вагончике, кроме поварихи тёти Даши, сердитой рябой женщины, никого не было.
Андрейка снял шапку, поздоровался.
— Прилетел, сокол? Пашут твои приятели… — Тётя Даша громыхнула ведром.
Андрейка вышел. Налево степь была ещё привычно бурой, а направо, до самого горизонта, тянулись чёрные маслянистые борозды. Откуда-то издалека доносился шум тракторов.
«Вон сколько уже вспахали! — удивился Андрейка. — Пойти, что ли, в степь к Роману Ивановичу? Только где его найдёшь? — Андрейка вздохнул. — Подожду здесь. Придут обедать, может, на трактор возьмут…»
Он уселся на крылечке и стал ждать.
Возле ног валялась гайка. Андрейка поднял её, поковырял щепочкой в дырке, очищая от земли, потёр тусклые грани о рукав ватника и положил в карман. Больше делать было нечего.
Трактористы приходили вместе с прицепщиками, усталые, в промасленных ватниках и комбинезонах. Торопливо съедали борщ, картошку и тотчас уходили.
Роман Иванович, бригадир трактористов, увидев Андрейку, сказал только:
— А, мастер!
Вместе со всеми бригадир быстро пообедал и ушёл.
И никто не позвал Андрейку на трактор. Андрейка обиделся было, но потом понял — люди работают, им сейчас не до него.
— Вот ведь беда-то — и поесть не могут толком, всё в спешке, — ворчала тётя Даша. — Оно, конечно, две версты отмахай пообедать, да две назад, — время-то и уходит.
Андрейка послонялся возле новеньких, лоснящихся свежей краской машин и пошёл домой. Он шёл и раздумывал о том, о чём говорили все вокруг: об огромной степи, которую надо вспахать во что бы то ни стало…
Дома Андрейка выпросил у матери старое ведро. В нём раньше кипятили воду, но дно прогорело, а чинить было некому. Теперь Андрейка решил залатать его. Он разыскал у себя в ящике среди гаек, шурупов и каких-то неведомых металлических частей кусок белой жести, взял ведро и пошёл в мастерские.
Там ремонтники возились с комбайном. Комбайн был огромный, и мастерская казалась маленькой, тесной.
— Комбайн! — с почтением сказал Андрейка.
Смешливый слесарь Алёша Копылов подмигнул:
— Готовь сани летом, а телегу зимой, слыхал такое?
— Слыхал, — сказал Андрейка и попросил у Алёши электрический паяльник и олово.
— Зачем тебе?
— Ведёрко залатать.
— Возьми у меня в ящике. И кислота там же в скляночке. Протравить не забудь. Да гляди, осторожней.
Андрейке самостоятельно ни разу не приходилось паять, но, помогая другим, он присматривался ко всему и был уверен, что сможет поставить заплату. Сперва он заторопился. Включил паяльник. Тот стал уже дымить, а ведро и жесть не были подготовлены.
«Спеши не торопясь», — вспомнил Андрейка любимую поговорку Романа Ивановича. Выключил паяльник и начал старательно зачищать края дырки на ведре.
До самого обеда провозился Андрейка, напаивая заплатку. Зато всё было сделано на совесть, по всем правилам. Даже лишние пупырышки олова счистил.
Алёша Копылов подошёл к Андрейке, осмотрел донышко.
— Молодец, мастер, чисто запаяно!
Андрейка покраснел от удовольствия.
— Мне это ведро — во как нужно! — и рассказал зачем.
— Зря, брат, старался, — сказал Алёша. — Остывать будет.
Лицо Андрейки вытянулось, и он растерянно заморгал.
— Вот в армии у нас хоть весь день носи — не выстынет. Термос. Слыхал такое?
— Слыхал.
— То-то… Если бы в это ведро ведёрко поменьше приладить, да крышкой накрыть, да сюда крышку. Тогда было бы дело!..
— Ведёрко? — переспросил Андрейка. — А кастрюлю нельзя?
— Почему нельзя? Можно. Сосуд есть сосуд.
Ремонтники начали работать, и Андрейка ушёл домой.
— Никак ведро починил? — удивилась мать.
— Починил, — вздохнул Андрейка. — Мам, а мам… Ты только не ругайся… Мне кастрюля нужна… Вот хоть бы эта. — И Андрейка указал на высокую узкую кастрюлю.
— Ещё что! Может, ты и печку куда понесёшь или двери с петель снимешь?
— Не, двери не надо. А кастрюля — здо́рово нужна! Для дела, честное пионерское!
На следующий день бригадир Роман Иванович очень удивился, увидев маленькую фигурку, шагающую по невспаханной степи с ведром в руке.
Когда трактор поравнялся с Андрейкой, мальчик поставил ведро на землю и закричал:
— Роман Иванович! Роман Иванович!