Сердце Андреи тревожно забилось. Конечно же, дядя Ришевский будет любить Мартина и потом, когда она уедет. Об этом не надо переживать. Но останется ли всё остальное так, как сейчас?
Она убрала продукты в буфет. Здесь всё блестело чистотой, полки и ящики были устланы бумагой. Нет, теперь никто не скажет, что в семье Буш царит беспорядок и грязь.
Этого порядка и чистоты они добились не за один день. Хотя в тот раз, когда Андрее помогали одноклассницы и сестра Анна, было положено хорошее начало.
А потом - Андрея улыбнулась, вспомнив об этом,- потом они стали поддерживать порядок и чистоту в виде игры. Это было как раз в то время, когда все хозяйки делают в своих домах генеральную уборку. Андрея предложила детям «играть» в уборку, и это было принято с восторгом. С каким усердием Мартин выносил на улицу одеяла и подушки и выбивал их! Эльза показала себя очень способной в этом деле. Герда тоже хорошо помогала, хотя обычно была довольно легкомысленной.
Даже тёте Ришевской работа детей доставляла удовольствие, и она помогала им не только добрым советом, но и делом. Мать меньше всего интересовалась всеми этими новшествами. Иногда даже казалось, что порядок в доме не радует её, а раздражает. Эльза и Герда, которые знали мать лучше, чем Андрея, вечерами поглядывали на неё с какой-то робостью. Эльза однажды сказала Андрее:
- Вот увидишь, придёт день, и она начнёт ругать нас и сердиться за то, что мы убираемся.
- Почему же? - удивлялась Андрея. - Как можно ругать за хорошее дело? Почему мама должна сердиться, если мы стараемся, чтобы всё было чисто и красиво? Мама в Шварцвальде всегда радовалась, когда я была прилежной. Почему же наша мама не должна радоваться?
- Почему? - спросила Эльза, и её лицо снова приняло угрюмое выражение. - Спроси у неё, почему она не радуется! Тогда у неё будет причина разразиться бранью. Так долго она ещё никогда не выдерживала. Наверняка это продлится не больше недели. Вот увидишь, на днях будет скандал. Тогда и ты получишь свою долю и спросишь её, почему. Тогда ты кое-что узнаешь...
Однако в этот раз Эльза оказалась не права. Мать оставалась спокойной. Правда, она так ничего и не сказала по поводу уборки в доме и делала вид, будто ничего не замечает. Но сама она тоже стала убирать свои вещи на место и, получив зарплату, купила пёструю скатерть и нарядное полотенце.
С Андреей мать разговаривала очень мало. Она ни разу не ругала её. Казалось, будто ей было стыдно перед дочерью. Порой можно было подумать, что она боится Андрею, так как смотрит на неё искоса и робко. Может, ей было стыдно, что она забрала её из хорошего дома в Шварцвальде и поместила в беспорядок и нечистоту своего барака?
- У матери в отношении тебя нечистая совесть,- сказала тётя Ришевская пару дней назад, когда сидела с Андреей на крыльце и сортировала лук для посадки. – Ты заметила, что она не смотрит тебе в глаза? Она хорошо знает, что поступила несправедливо, вызвав тебя. Она это сделала из-за эгоизма, чтобы ты освободила её от домашней работы. Теперь она, возможно, жалеет об этом.
- В таком случае она могла бы разрешить Андрее вернуться,- сказала Марианна, которая пришла к Андрее за книгой.
«Да, да,- громко застучало сердце Андреи,- она могла бы меня отпустить. Она так и сделает! Она не посмеет отказать мне, если я попрошу об этом. Ни опекуну, ни сотруднице из собеса не придётся вмешиваться. Да у них, собственно, уже нет причины вмешиваться. Может, мама уже сегодня охотно отпустит меня обратно. Когда она смотрит на меня искоса и робко своими большими голубыми глазами, я чувствую, что её мучит совесть. О, тогда мне не придётся оставаться здесь!»
Как гулко стучало её бедное сердце! Как трепетно оно билось при мысли об этом! Была ли это радость? Радость ли заставляла её сердце стучать так громко? Или... или это было нечто другое, о чём она совсем не хотела думать? Имеет ли она право уезжать? Имеет ли она право вернуться в свой Шварцвальд? Даже если бы мать разрешила, имеет ли она на это право?
Андрея подошла к окну и посмотрела на зовущие железнодорожные рельсы внизу.
На улице всё ещё звучал беззаботный голос Мартина.
- Дядя Ришевский, а у нас всё хорошее началось с тех пор, как появилась Андрея, правда?
Услышав эти слова, Андрея замерла.
Действительно ли здесь останется всё так, если она уедет? Могла ли она просто так уехать и всё оставить и забыть, будто это был только сон, будто этого вообще не было? Разве не будет её сердце тогда так же сильно и громко стучать? Не от радости возвращения, о нет! Разве не станет её потом мучить совесть?
О, Андрея знала совершенно точно, что многое здесь не останется так, как было сейчас. Эльза с недовольным лицом снова будет делать в доме только самое необходимое. Ей придётся отказаться от своей работы, и она, конечно же, станет ещё недовольнее. Уроки она, наверное, тоже перестанет делать. У неё на это не будет ни времени, ни желания.