Андрея замолчала и посмотрела на Руфь взглядом, полным отчаяния.
- Что с тобой? - испуганно спросила Руфь.
- Ах, мне кажется, что это действительно только красивые слова... - проговорила Андрея совсем тихо.
Руфь не сразу ответила.
- Не может быть,- нерешительно проговорила она. - Если мы с тобой и не имеем полной уверенности, то наши родители и многие другие христиане знают это совершенно точно. Бог не обманывает людей. На Него можно положиться абсолютно во всех вопросах.
- Да,- согласилась Андрея,- родители знают это совершенно точно. Я тоже думала, что знаю это совершенно точно.
- И это на самом деле так! - оживилась Руфь. - Иначе ты не была бы другой. Сегодня утром, когда ты лежала наверху, учитель сказал, что ты выглядишь старше и взрослее, чем все мы, хотя он знает, что тебе столько же лет, сколько и нам.
Андрея снова кивнула:
- Я часто слышала, что выгляжу старше. Мама в Шварцвальде не раз сожалела о том, что я не такая жизнерадостная, как другие девочки. Она думает, что это связано с ужасными бомбёжками, которые я пережила в Берлине. Потом мы несколько лет жили с ней совершенно одни в нашем доме в Шварцвальде. Мы ждали отца, который находился ещё в плену. В то время я была её лучшей подругой, как она часто говорила мне. Она разговаривала со мной, как со взрослой. Потом вернулся отец, он тоже был очень серьёзным и молчаливым. Да и мне там, в горах, совсем не с кем было играть. Когда я пошла в школу, у меня появились книги и скрипка. С ними я была счастлива. Правда, иногда я с тоской думала о том, что у меня нет собственного отца и что моя родная мать совсем не заботится обо мне. А потом... потом она вдруг написала мне письмо. И мне пришлось приехать сюда. Самое страшное теперь... О нет, я не могу объяснить. Меня никто не поймёт... Знаешь... библейские стихи... песни... они не помогают...
- Помогают! - уверенно сказала Руфь. - Я спрошу у папы...
- Нет, не надо,- покачала головой Андрея. – Никто не может мне сказать это. Мне самой нужно испытать, помогут ли они.
- Конечно, мы поможем! - воскликнула Ирма, открыв дверь. - Смотри, мы принесли хлеб и маргарин. А завтра мы снова придём!
- Завтра вы снова придёте? - послышался радостный и удивлённый голос, как только открылась задняя дверь и в кухню вбежал Мартин.
Герда шла следом.
- Ой, Эльза, какие у нас знатные гости! - воскликнула она с гордостью. - Завтра они снова придут!
- И ты веришь этому? - спросила Эльза с иронической улыбкой на угрюмом лице.
- А теперь пойдёмте все на улицу! – скомандовала Аня. - Быстро, садитесь прямо на траву! Прежде чем мы пойдём домой, Андрея сыграет нам вечернюю песню. Где твоя скрипка, Андрея?
- На шкафу. Я убрала её подальше, чтобы с ней ничего не случилось.
Андрея достала футляр и вышла вместе со всеми на улицу.
Аня, Ирма и Руфь сели на нижнюю ступеньку, а Эльза, Герда и Мартин примостились рядом, на траве.
Андрея настроила скрипку и начала играть, как делала это каждый вечер в Шварцвальде.
Солнце село. Из долины медленно поднимался туман. На небе засияли первые звёзды.
Аня и Ирма звонкими голосами подхватили песню. Руфь запела альтом.
Рука Андреи дрогнула. Раздался фальшивый звук, но она тут же взяла себя в руки и заиграла дальше. И всё же в сердце Андреи всё ещё звучало жалобное: нет, нет, никто не светит в моём сердце! В нём так темно, так темно...
«Простри Ты Свои крылья…» - запели дети второй куплет. Эльза и Герда тоже начали подпевать. Они даже не заметили, как к ним подошла невысокая женщина с кудрявыми светлыми волосами.
- Мама! - испуганно воскликнула Эльза и вскочила. Женщина кивнула головой и коротко сказала:
- Пойте дальше! Мне надо ещё кое-куда сходить. Дети допели песню до конца:
***
Через три часа Андрея уже лежала на своём жёстком диване. Здесь не было матери, которая помолилась бы с ней перед сном, а сама она так устала, что не могла подобрать нужных слов.
Андрея закрыла глаза. В её голове вихрем закружилось всё пережитое за день. Вновь зазвучала песня, которую они пели вечером.