Радужный оставил след.
Он ударил с небосвода
И насквозь пронзил урода,
Повалил гранитный вход
И расплавил семь ворот,
С каждой двери сбил замок,
Все решетки смял в комок
И в стене проделал брешь.
И спокойно Андриеш,
Не боясь волшебных сил,
Во дворец врага вступил.
Он вошел и увидал
Пред собой огромный зал,
Где столбы ребристых скал
Подпирают, держат своды
Из гигантских темных плит
Вулканической породы.
Между двух колонн лежит
Превратившийся в гранит
Черный Вихрь длиннобородый
И беспечно, крепко спит.
А под ним, как жар, блестит
Золотой песок и щебень.
Рядом с длинной бородой
Флоричика держит гребень,
А в ногах сидит седой
Гном с улыбкою притворной,
Пехливан, дурак придворный,
Изогнувшийся в дугу,
Всюду, будто на бегу,
На одной ноге застыли,
В камень превратившись вдруг,
Толпы безобразных слуг.
Все они похожи были
Выражением лица
На хозяина дворца —
То ли свиньи, то ли волки,
Вислоухие, как псы,
Дыбом шерсть стоит на холке,
Словно хоботы — носы,
А колючие усы —
Как ежиные иголки.
А на близком расстояньи,
В головах у колдуна,
Джана-Зорилор видна,
Волшебством превращена
В мраморное изваянье.
Молча высится она,
Лишь глаза ее живые
Испускают зоревые
Лучезарные огни,
И в проклятом замке этом
Светятся они одни
Благотворным, вечным светом.
Кличет Андриеш везде:
— Миорица, Миорица,
Где же ты могла укрыться
В этом колдовском гнезде?
Он бежит сквозь коридоры
В поисках своей Миоры,
Побывал подряд в шести
Башнях замковых дозорных,
Но в стараниях упорных
Все не мог ее найти.
Наконец пред ним седьмая
Башня, как стрела» прямая.
В башенном стволе пустом
Вьется лестница винтом;
Понял мальчик, что она
Из костей овечьих белых
Чародеем сложена.
Со слезами оглядел их,
Стал взбираться вверх по ним,
По ступенькам костяным,
Круг за кругом, выше, выше,
И добрел до самой крыши.
Здесь нашел он Миорицу;
Вот она пред ним стоит
На камнях замшелых плит.
И сквозь узкую бойницу
Неподвижно вдаль глядит
С круглой башенной площадки,
Превратившись в мрамор гладкий,
И застыл у самых глаз
Слёз блистающий алмаз…
Чабаненок, словно мать,
Стал Миору обнимать,
Но в ответ ему овечка
Не промолвит ни словечка,
И прервать не в силах он
Миорицы мертвый сон.
И заплакал пастушок,
Как никто не плакал в мире…
Хлынул с лестницы поток,
Забурлил все шире, шире
И погнал свою волну
Прямо-в горло колдуну.
Это Днестр, краса Молдовы,
Чабану помочь готовый,
Через горы, напрямик,
Путь пробил в последний миг,
Все ручьи и реки к бою
Он привел сюда с собою.
Подступившая волна
Разбудила ото сна
Чародея-людомора,
И задвигались вокруг
Вслед за вихрем толпы слуг.
Тут воскликнула Миора:
— Андриеш, бежать пора!
Слышишь, дрогнула гора?
Черный Вихрь внизу проснулся,
Шевельнулся, встрепенулся,
Злобно машет бородой
И тебе грозит бедой!
Беглецы вдвоем пустились
Вниз по лестнице, скорей,
Миновали семь дверей,
И у входа очутились,
Где обрушена стена;
Здесь, желанной встрече радо,
Расколдованное стадо
Окружило чабана.
Пес Лупар к нему спешит,
Заливается, визжит,
Скачет, пляшет, лижет руки…
Наступил конец разлуке!
Но пастух стоит угрюмо,
И в глазах застыла дума:
— Как же быть ему сейчас?
Он родное стадо спас,
Вот Лупар и Миорица,
Перед ними путь прямой
К Трем Источникам, домой…
Нет, приятель! Не годится
Так трусливо поступать,
Надо в бой идти опять!
И с родимого востока
Прозвучало издалёка:
«Наступает время мести,
Вспомни о гайдуцкой чести!
Нападай же, не робея,
На поганого злодея,
Встань на битву юный, бодрый —
Так велят родные кодры!»
Вынул мальчик флуер свой