Жду и жду,
Где найду
Я еду
Повкусней,
Да, да, да!
Пожирней!
Съел я скалы давно,
И коров, и коней,
И леса заодно,
От ветвей до корней,—
Обглодал целый край.
Ай-ай-ай! Есть давай!
Нынче пусто везде,
Я томлюсь по еде,
Лишь еда на уме,
Сало, мясо и хлеб!..
И к тому ж я ослеп,
Прозябаю во тьме!
Кэпкэун-людомор
Затуманил мой взор,
Погасил мне глаза.
А за что? Почему?
Не пойму ни аза!
Я быков его съел
И коров проглотил,
И колдун Кэпкэун
Мне стократ отплатил!
Кто тут есть?
Что бы съесть?
Я тотчас ухвачу,
Прямо в пасть потащу,
Разжую, проглочу!..
Есть хочу!
Ох, есть хочу-у-у!..
Андриеша страх берет,
Он дрожит, как в лихорадке,
От испуга — сердце в пятки,
А свирель ему поет:
— Вспомни о листке дубовом,
Что тебе недавно в дар,
Провожая добрым словом,
Но прощанье дал Стежар.
Зря себя ты мучишь плачем,
Струсишь — и погибнешь сам!
Прикоснись листком к незрячим
Отуманенным глазам
Ненасытного верзилы
Орб-Орбилы Флэмынзилы,
И откроются они,
Загорятся в них огни!
Ты тогда погубишь скоро
Кэпкэуна-людомора,
Чтоб вернулась вновь Миора,
Чтоб, как прежде, весела,
Дона снова к нам пришла!
Крикнул мальчик: — Эй, обжора!
Брось реветь,
Как медведь!
Погоди, имей терпенье,—
Возвращу тебе я зренье!
Великан тут в изумленье
Замер, словно истукан,
А пастух в одно мгновенье
Напрямик
В пропасть — прыг!
Свистнул на свирели звонко
И листком коснулся глаз —
Великан прозрел тотчас
И, беднягу-чабаненка
Заприметивши едва,
Словно муху — хвать ручищей,
И заухал, как сова:
— Вот жратва!
Ха-ха-ха!
Право слово, неплоха!
Ты мне, друг, послужишь пищей!
Мне так нужен
Вкусный ужин!
Хоть и мал ты для жаркого,
Но сожру, коль нет другого!
Разозлился Андриеш:
— Чудом спас тебе я зренье,
А теперь меня ты съешь
В благодарность за леченье?
— Благодарность? Ха-ха-ха!..—
Вздулись щеки великана,
Что кузнечные меха.—
Благодарность? Очень странно!
Мне б мясцо да потроха,
Остального мне не надо.
Съем тебя — и вся награда!
Суну прямо в пасть — и крак!..
— Не глотай меня, чудак!
Кэпкэун — наш общий враг,
Но тогда лишь я сумею
С ним разделаться вполне
И свернуть злодею шею,
Если ты поможешь мне!
Тут, вовсю разинув рот,
Великан как заорет!..
От раскатистого гула
На берег волна плеснула,
Содрогнулась грудь земли,
Рухнули в горах обвалы,
Как тростник, леса легли,
А надтреснутые скалы
Ходуном плясать пошли:
— Ты идешь на бой с проклятым
Кэпкэуном-супостатом?
С тем, что взор мой погасил?
Я тебе прибавлю сил! —
Он поскреб в усах своих,
Словно кот, взъерошил их,
Выдернул с довольной миной
Из густых усищ предлинный,
Преколючий рыжий волос
И промолвил, сбавя голос:
— Намотай его на палец
Перед битвой, и тогда
Станет вмиг рука тверда,
Тверже самых крепких палиц!
А теперь ступай, не жди,
К моему врагу иди!
Кэпкэуна победи!
И, отпраздновав победу,
С людоедом кончив бой,
Воротись назад к обеду,
Мы столкуемся с тобой:
Проглочу тебя — и ладно!
Засмеялся великан
Оглушающе, надсадно:
— Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! —
Протянул через лиман
Руку, словно мост висячий,
Переправил пастуха,
Пожелав ему удачи.
И вприпрыжку, налегке,
Пряча волос в кулаке,
Пересек пастух счастливый
Гребни влаги белогривой
По чудовищной руке
Исцеленного обжоры,
Очутился на песке
И увидел вдалеке
Снова горы, горы, горы…
Их зубчатая стена
Из-за грозных туч видна
Так отчетливо и строго,
И как будто бы она
Призывает чабана,—
Знать, туда ему дорога
От начала суждена…
Сказка старая длинна,
Приключений в сказке много.
Чабана томит тревога,
И, дыханье затая,
По горам, среди ущелий,