Они не заметили, как добрались до предусмотрительно разложенного и застеленного дивана Элеоноры, потеряв шикарный букет где-то по пути следования, а с ним и половину одежды самой Лины. Падение вперед спиной на довольно жесткий диван на мгновение выбило из девушки дух, чем Даня тут же воспользовался, переключившись с мягких губок на тщательное обследование нежной упругой груди. Его язык дразнящей лаской прошёлся по розовым вершинкам, заставив Лину выгнуться от нахлынувших впечатлений. Но её руки также не бездействовали, пальцами одной она зарылась в густые длинные волосы Дани, тогда, как другая, скользнула к ширинке джинсов, пытаясь расстегнуть молнию, чтобы быстрее добраться до будущего источника удовольствия. Наконец, справившись с этим непростым заданием, её рука протиснулась прямиком в плавки, обхватив напряженную плоть и заставив тем самым Данилу оторваться от желанных полушарий и громко застонать:
- Лина… Я… хочу…тебя, - прерывисто дыша, с трудом произнес он, чувствуя размеренные движения её руки на своем мужском достоинстве.
- Тогда чего же ты ждёшь? – в тон спросила Лина, хватая Даню за ворот рубашки и вновь притягивая к своим губам, даря страстный глубокий поцелуй.
Желание почувствовать в себе Данилу буквально опаляло все нервные окончания девушки, не оставляя ни малейших сомнений. Стало абсолютно безразлично, что для него это был первый раз, и стоило быть терпеливее и мягче. Но вместо этого, она толкнула парня на диван, уложив рядом, а сама, молниеносно избавившись от остатков одежды в виде болтающейся где-то в ногах юбки и трусиков, оседлала сверху, стянув с него одним резким движением джинсы вместе с нижним бельем. Обхватив рукой твердый, полностью возбужденный мужской орган, направила в себя. Стоны, огласившие тишину комнаты, заставили престарелую пару соседей за стенкой проснуться, пытаясь сообразить, что же происходит.
- Кричали что ли? Убивают кого? – спросила жена у мужа, но прислушавшись к доносящимся звукам, супруги улеглись обратно.
- Скорее наоборот, - хмыкнул мужчина. - Эх, молодость!
Меж тем действия в квартире под номером 66 лишь набирали оборот. Учитывая долгий период воздержания, сессия не продлилась долго. Разрядка накрыла обоих уже через несколько бесконечных и вместе с тем быстротечных минут. Пик наслаждения был достигнут одновременно, после чего Лина в изнеможении упала на грудь Дани, ощутив, при этом под щекой непривычную мягкость вместо обычной твердости мужской груди, тем самым вспомнив, что Данилу назвать парнем в полном смысле все же нельзя, хотя сейчас это уже не имело никакого значения. Было так невероятно хорошо и спокойно, что не хотелось ни говорить, ни шевелиться. Некоторое время они лежали молча, лишь руки любимого мягкими неспешными движениями оглаживали спину девушки.
Подумав, что Дане, наверное, тяжело, она решила сползти в сторону, поерзав, чем вызвала глухой стон у любовника.
- Ты, по-прежнему, возбужден? Хочешь еще? – с игривой интонацией поинтересовалась Лина.
Хорошо, что в темноте было не видно, как Данила покраснел от такого прямого вопроса, пробубнив в ответ что-то невразумительное.
- Ммм, - протянула Элеонора, - если желаешь продолжения, то я не против. Но на этот раз сверху будешь ты.
И перевернувшись на спину, устроилась поудобнее, согнула ноги в коленях, широко их расставив.
- Чего ждем? Персонального приглашения «войти»? – скрывая улыбку, серьёзно произнесла она.
- Ну, ты…вообще, - не найдя подходящих для описания слов, пробормотал Даня, однако, улыбнувшись и удобно устроившись меж разведённых ног девушки. – Разве от такого предложения отказываются? – добавил он с шальной улыбкой, впиваясь страстным поцелуем в губы любимой.
Глава 19
Как ни странно, несмотря на дикую усталость, Лина проснулась первая. За окном во всю сияло солнышко, своим ярким лучиком щекоча веки и не давая вновь окунуться в мир сновидений. Хотелось бесконечно нежиться в постели, прижимаясь к теплому телу любимого человека. Нехотя приоткрыв одно веко, девушка взглянула на безмятежное выражение лица Дани, спящего рядом. «Почему не Даши?», - спросите вы. Но после прошедшей восхитительной ночи и всепоглощающего физического удовлетворения, которое женщине может доставить только мужчина, любимый мужчина, называть Гремицкого Дашей было бы кощунством. Пусть он, по-прежнему, помимо мужских половых признаков имеет женские, больше это не имело ни малейшего для Элеоноры значения. Для неё он отныне есть и будет любимым мужчиной, независимо от того, как будет выглядеть внешне.