- Лина, щекотно, - сквозь смех проговорил он.
- Но, как такое возможно? – пробормотала Элеонора, подняв взгляд к лицу парня. – Совсем ничего. Никаких выпуклостей.
- Ну, как же. Одна выпуклость есть, и она находится чуть ниже живота, - всё также посмеиваясь сказал Даня, отчего получил несильный шлепок ладонью.
- Пошляк, - хмыкнула Лина. – Ты ведь понимаешь о чём я. Как возможно, чтобы женская грудь стала мужской без пластической операции, конечно? Да ещё за такой малый срок. И твои плечи, они стали шире, чем раньше. Вся твоя фигура... Даже твоё лицо немного изменилось, став более мужским. В тебе не осталось ничего женского. Словно Дарьи никогда и не было. Это ненормально!
- Разве я когда-нибудь был нормальным? – спросил Гремицкий. – И, честно говоря, я сам не совсем понимаю, что произошло. Ты помнишь, ещё до твоего отъезда я чувствовал себя не очень хорошо. Я полагал, что это обычная простуда, но ошибался. После того, как ты улетела с каждым днём мне становилось хуже, пока скрывать от родителей болезнь стало невозможно. Самолечение и приём лекарств не приносили никаких положительных результатов. Жаропонижающие едва сбивали высокую температуру, но она набиралась вновь в течении получаса. Родители, узнав, само собой, отчитали меня, что я запустил болезнь, потому как, судя по моему состоянию, это может оказаться чем-то серьёзным и даже опасным. Они вызвали Константина Анатольевича, моего лечащего врача, и тот осмотрев меня, отправил на госпитализацию, но даже в больнице лучше мне не стало. Около недели я пребывал в полубессознательном состоянии. Боли были страшными. Обезболивающие, что давали мне врачи, едва ли справлялись. Я даже не мог осознать до конца, что происходит с моим телом. Я, вообще, плохо воспринимал информацию. Действительность от меня уплывала словно сон и лишь спустя ужасную неделю я осознал, когда немного пришёл в себя, что моё тело изменилось. Знаешь, что я почувствовал в первый момент?
Элеонора отрицательно помотала головой, ощущая, что от всей этой истории ей становится не по себе. Выходит, пока она была в Москве, Даня здесь едва не умер. Хоть он и не сказал этого прямым текстом, но судя по реакции его родителей раньше и его словам сейчас, это было именно так. Наверное, к счастью, что она пребывала в неизвестности. Её душевное состояние и без того было ни к чёрту! А узнай она, что Даня в это время находится едва ли не при смерти последнее душевное равновесие потеряла бы. Сглотнув вязкую, после осознания всего произошедшего, слюну, Лина, наконец, спросила:
- Что…? Что ты почувствовал?
- Радость, - мягко проговорил он, нежно проведя ладонью по спине Элеоноры. – Ради получения такого результата я готов претерпеть и не такую боль. По правде сказать, у меня уже не раз возникали мысли об операции. Даже до встречи с тобой я задумывался об этом, но родители были категорически против, ну, а после встречи для меня это был, практически, решённый вопрос. Рано или поздно я бы её сделал, но всё сложилось иначе. Мой организм неким невероятным способом сам перестроился. Даже врачи так и не смогли поставить диагноз, поэтому сейчас за мной наблюдают пуще прежнего, но я согласен быть подопытной свинкой, лишь бы быть рядом с тобой, - улыбнулся Даня, обняв Лину и вновь прижав её к своей твёрдой груди. – И ещё, я не стал мужчиной на все сто процентов. Моя двуполость там никуда не делась, - вздохнул он ей на ушко, - примешь ли ты меня таким?
- А разве я уже не приняла тебя давным-давно, - тихо проговорила девушка. – Напротив, меня даже радует, что хоть где-то ты остался прежним.
Данила тихо рассмеялся, нежно подцепив пальцами подбородок своей любимой, притянул её лицо ближе к своему и впился в губы жгучим нетерпеливым поцелуем. Он слишком соскучился по ней, чтобы проявить терпение и нежность сейчас, и Лина отвечала с не меньшим пылом.
- Люблю тебя, - на мгновение оторвавшись от её губ, прошептал Даня.
- И я тебя.
Последняя преграда в виде одежды была быстро и неаккуратно сорвана, и отброшена за ненадобностью. Приятное трение кожи о кожу, распаляющее неистовое желание ещё сильнее. Все тревоги были забыты в момент их единения. Закинув ноги на плечи Данилы и крепко вцепившись пальцами в спинку кровати, Лина едва сдерживалась, чтобы не вскрикнуть от наслаждения, пока её любимый быстрыми сильными толчками вбивался в её тело. Воздержание последних нескольких недель и тоска друг по другу дали о себе знать, когда пик удовольствия наступил гораздо скорее, чем хотелось бы.