— Нет! Только однажды. Я ведь тоже человек. У меня была своя работа…
— Грязная работа, и ты с ней справилась блестяще.
— Я никогда не шпионила за тобой. Бриджер — другое дело!
— Деннис Бриджер был мой самый старый друг и мой самый лучший помощник.
— Он предавал тебя!
— Предавал! — Флеминг быстро взглянул на нее, отошел к шкафу и принялся разбирать коллекцию старых бутылок и стаканов. — Приберегите свои ярлычки для другого случая. Деннису принадлежала половина нашего дела. Это было создание его ума и моего тоже; оно не принадлежит ни тебе, ни твоим хозяевам. Если Деннис захотел продать свою собственность — так на здоровье! Тебе-то что было до этого?
— Я же говорила тебе: мне не нравится то, что я должна делать. Я же говорила, чтобы ты не доверял мне. Ты думаешь, у меня… Помимо воли голос Джуди задрожал.
— А, да не распускай нюни, — сказал Флеминг. — Иди-ка ты отсюда!
— Я уйду, если ты поговоришь с Дауни.
— Я уезжаю.
— Ты не можешь! А как же эта чудовищная тварь?! — Джуди в отчаянии вцепилась в рукав Флеминга, но он оттолкнул ее и пошел к выходу. — Всего хорошего! — и он распахнул дверь.
— Ты не можешь сейчас умыть руки!
— Всего хорошего, — сказал он спокойно, дожидаясь, когда она уйдет. Джуди медлила, пытаясь придумать, что бы еще сказать ему, и в этот момент на пороге появился Рейнхарт.
— Здравствуйте, Джон. — Он перевел взгляд на Джуди. — Здравствуйте, мисс Адамсон. Она молча прошла между ними к двери и только жмурилась, чтобы сдержать слезы. Рейнхарт хотел было остановить ее, но Флеминг захлопнул дверь.
— Вы знали, кто эта особа?
— Да. Рейнхарт подошел к кровати и опустился на нее. Он выглядел старым и усталым.
— И что же, не могли сказать мне? — спросил Флеминг с осуждением в голосе.
— Нет, Джон, не мог.
— Хорошо. — Флеминг выдвигал и задвигал ящики, проверяя, все ли он взял. — Можете нанять на мое место кого-нибудь, кому вы будете доверять! Профессор обвел глазами комнату.
— У вас не найдется чего-нибудь выпить? — Он потер лоб ладошкой, чтобы прийти в себя. Второй разговор с Джирсом был не из легких. — С чего это вы взяли, что я вам не доверяю?
— А разве хоть кто-нибудь нам доверяет? — Флеминг рылся среди пустых бутылок. — Всем плевать на то, что мы говорим.
— Но не на то, что мы делаем.
— Брэнди сойдет? — Флеминг наконец нашел что-то на дне одной из бутылок и вылил в стакан. — Ну конечно, мы очень толковые мастеровые! Но когда дело доходит до основной идеи, до мысли о том, зачем все это, — тут они ничего не желают знать. Он протянул стакан.
— У вас не найдется чуть-чуть водички? — попросил Рейнхарт.
— Этого — сколько угодно.
— А вы? — кивнул на бутылку Рейнхарт. Флеминг покачал головой.
— Они просто считают, что им повезло, — продолжал он, наливая воду из крана. — А когда мы говорим, что это только начало чего-то большего, они смотрят на нас как на буйно-помешанных. Натравливают на нас своих сторожевых псов… Вернее, сучек.
— Не вымещайте своего раздражения на этой девушке. — Рейнхарт взял стакан и отхлебнул.
— Ничего я ни на ком не вымещаю. Если они не видят, что сигналы, пойманные нами тогда по чистейшей случайности, могут полностью изменить нашу жизнь, то пускай и распутывают все как знают. В любом случае они только все испоганят и ничего не получится.
— Кое-что уже получилось.
— Уродец у Дауни?
— Вы знаете о нем?
— А! Это всего лишь подпрограмма, придаток машины. — Флеминг заглянул в пустой шкаф, но думал уже о другом. — Дауни считает, что машина наделила ее властью создавать жизнь. Но она ошибается. Машина наделила этой властью себя.
— В таком случае вы должны быть здесь и все контролировать, Джон.
— Это не мое дело, — он с силой захлопнул дверцу шкафа. — Видит бог, как я жалею, что ввязался в эту историю!
— Но, раз уж вы начали, на вас лежит ответственность.
— Ответственность? Перед кем? Перед теми, кто не хочет меня слушать?
— Я же вас слушаю.
— Ну, хорошо. — Флеминг бродил но комнате, подбирая бумажки, всякий хлам и бросая все это в корзину. — Я только расскажу вам, с чем вы здесь имеете дело.
— Если вы предложите что-нибудь конструктивное… — После брэнди голос Рейнхарта стал увереннее.
— Послушайте… — Флеминг наконец остановился в ногах кровати и оперся о спинку, сосредоточившись уже не на том, что было в комнате, а на своих мыслях. — Вот все вы только и спрашиваете: «Что?», «Что это такое?», «Что оно делает?», и никто, кроме меня, не спросил: «Зачем?» Зачем чуждый нам разум за две сотни световых лет отсюда не пожалел трудов, чтобы затеять все это?