Глава 11. Часть 2
Стоя в темном проеме двери, она казалась очень бледной и очень красивой, а в ее словах не было ни гнева, ни злорадства. Флеминг угрюмо взглянул на нее. — Ну что ж, карты раскрыты, — сказал он. Рядом с торнесской железнодорожной станцией было небольшое кафе; Джуди оставила Флеминга там, а сама отправилась встречать поезд из Абердина. Дело происходило на следующий день. Рейнхарт действовал быстро. Флеминг прошел в оставленную для них заднюю комнатку и стал ждать. Комнатка была унылая и неприглядная; почти всю ее занимал старый деревенский стол и стулья; стены, обшитые тесом, были плохо выкрашены; на них висели выцветшие рекламы кока-колы и минеральной воды. Флеминг подкрепился глотком из карманной фляжки. Он слышал, как снаружи стонал подымающийся ветер, а потом с юга донесся нарастающий шум поезда. Вскоре он остановился у станции. Через минуту-две раздался свисток, вскрик сирены и локомотив медленно отошел, оставив за собой тишину, из которой опять возник гул ветра и шаги на гравии перед входом в кафе. Джуди ввела в комнату Осборна и Рейнхарта, закутанных, в зимних пальто. Осборн нес большой чемодан.
— По-моему, начинается метель, — сказал он, ставя чемодан. Вид у него был очень несчастный и растерянный. — Тут можно говорить свободно?
— Нам никто не помешает, — сказала Джуди. — Я предупредила хозяина.
— А дежурный оператор? — спросил Рейнхарт.
— Я договорилась и с ним. Он знает, что делать, и будет ради нас держать язык за зубами. Рейнхарт повернулся к Флемингу.
— Как Мадлен Дауни?
— Выкарабкается. И мальчик тоже. Фермент действует как надо.
— Ну, слава богу! — Рейнхарт расстегнул пальто. Путешествие его не только не утомило, но, казалось, приободрило. Больше всех был удручен Осборн.
— Что вы намерены сделать со счетной машиной? — спросил он Флеминга.
— Попробую раскусить ее или…
— Или — что?
— Как раз это нам и нужно выяснить. Или машина сознательно творит зло, или в ней что-то напутано. Либо она именно так и запрограммирована, либо испорчена. Я думаю, что вернее первое. И с самого начала так считал.
— Но вам не удалось доказать этого.
— А болезнь Дауни?
— Нам нужно что-нибудь более осязаемое.
— Осборн обратится к министру, — вмешался Рейнхарт, — и к премьер-министру, если нужно. Правда?
— Если у меня будут доказательства, — сказал Осборн.
— Я дам доказательства! Вчера ночью машина снова пыталась убить меня.
— Как? Флеминг рассказал.
— В конце концов я заставил ее сказать правду. Попробуйте сделать то же и вы, тогда сразу поверите.
— Нужно что-то более научное.
— Тогда дайте мне несколько часов поработать с машиной. — Он посмотрел на Джуди.
— Ты принесла мне пропуск? Джуди извлекла из сумочки три пропуска и вручила каждому. Флеминг прочитал свой и усмехнулся.
— Значит, я — чиновник из министерства? Ну и денек!
— Я поставил на карту свою репутацию, — уныло сказал Осборн. — Это только для обследования. Никаких прямых акций. Флеминг перестал смеяться.
— Вы что, хотите связать мне руки за спиной?
— Но вы осознаете, на какой риск я иду? — сказал Осборн.
— Риск! Были бы вы на моем месте прошлой ночью!
— Во всяком случае, тогда я смог бы занять более определенную позицию. Вся наша страна, молодой человек, зависит сейчас от этой машины…
— Которую сделал я.
— Потенциально она значит для нас больше, чем паровой двигатель, чем атомная энергия, чем что бы то ни было.
— Тогда тем более важно… — начал Флеминг.
— Да я знаю! Не проповедуйте. Неужели вы думаете, что я был бы сейчас здесь, если бы не верил, что это важно, и если бы не ценил так высоко ваше мнение? Но есть способы и способы.
— Вы знаете лучший путь?
— Для того чтобы проверить — нет. Но это предел. Человек в моем положении…
— А что у вас за положение? — осведомился Флеминг. — Самый благородный римлянин из всех? Осборн вздохнул.
— У вас же есть пропуск.
— Вы получили то, что просили, Джон, — сказал Рейнхарт. Флеминг поднял чемодан и поставил его на стол. Открыв его, он вытащил темное пальто из гладкой ткани, черную фетровую шляпу, портфель и начал переодеваться. Новый костюм подходил для темной ночи, но Флемингу не шел.
— Вы больше смахиваете на воронье пугало, чем на государственного служащего, — улыбаясь, сказал Рейнхарт. Джуди едва сдержала смех.
— Ну, вас всех не будут слишком придирчиво рассматривать, коли уж вы со мной.
— А ведь тебя за это могут расстрелять, — нежно сказал Флеминг.
— По крайней мере не раньше, чем нас разоблачат. Осборну эти шутки были неприятны; остальные прятали за ними тревогу и волнение, но сам он испытывал слишком большое нервное напряжение, чтобы понять это.