— Чтобы вы, дорогие гости, знали, с кем проведете вечер, я начну с себя. Я профессор медицинского факультета университета. Но надо вспомнить моего отца. Он был батрак у бая. В условиях феодализма — это значило быть крепостным, быть рабом… Чем бы окончилась его жизнь и что было бы с нами? Но пришел день революции, и отец активно встал на борьбу с баями и контрреволюцией. Началась новая жизнь. И вот перед вами мы, его дети. Вот мой старший брат Аслам. Он, как и вы, Анджела, профессор философии… А вот это — другой мой брат, он физик, тоже профессор… И мы все коммунисты. Рядом со мной, — Ахтамов слегка дотрагивается до плеча красивой узбечки, — это моя жена Шукурова Зоя, хозяйка этого дома. Она кандидат общественных наук, работает в университете. А там, — профессор показал туда, где тесной кучкой сидела молодежь, — там наши дети, все учатся. Как видите, мы все не только смогли получить образование, но и приобщиться к науке. За все это мы благодарны нашим старикам, отдавшим свою молодость революции.
Профессор подвел гостей к родителям своей жены, восьмидесятилетнему Ходжи-Курбан Шукурову и его жене Норчукун Шукуровой, старым коммунистам. С глубоким уважением американские гости поклонились старикам.
Когда все вышли на внутренний дворик, где были накрыты столы, он был заполнен празднично одетыми людьми. Сюда пришли родственники, друзья, соседи профессора, родственники соседей. И начался пир.
На темном южном небе сверкали яркие звезды, с перекладин террасы свисали янтарные гроздья винограда. Аромат цветов перемешался с пряными запахами праздничного угощения. Кто-то читал стихи, кто-то пел песни, молодежь принесла магнитофон, начались танцы. Каждый хотел танцевать с Анджелой…
И вот закончилась поездка в Узбекистан. Самолет летит в Ленинград. За иллюминаторами стоит звездное небо. Усталые пассажиры спят, ^притихли даже корреспонденты.
Только Анджела в длинном узбекском платье, с накинутой на плечи большой шалью пристроила пишущую машинку на столик и, быстро отбивая буквы, пишет статью для газеты Компартии США «Дейли уорлд».
…С того вечера прошло три месяца, и я получила номер «Дейли уорлд» со статьей А. Дэвис «Там, где женщины когда-то были собственностью».
«Как черная женщина, коммунистка, — пишет в ней Анджела, — я особенно хотела увидать в действии ленинский принцип решения национального вопроса. Меня, в частности, интересовала роль советской женщины в национальных республиках.
Во время нашего краткого пребывания в Узбекистане нашу делегацию сопровождала женщина, которая была готова рассказать нам о борьбе и победах среднеазиатских женщин. Наима Махмудова, профессор и врач, сейчас является секретарем совета профсоюзов Узбекской Советской Социалистической Республики. Когда мы совершали поездку в машине от Ташкента до Самарканда, Кендра и я расспрашивали ее об условиях жизни среднеазиатских женщин до и после Октябрьской революции. Из рассказа Наимы Махмудовой перед нами раскрылась необыкновенная драматическая хроника. Угнетение женщины было открытым и жестоким. В самом буквальном смысле слова она была собственностью мужчины, сначала — отца, потом — мужа, которого для нее выбирал отец. Часто дочь-жертва ничего не знала о выборе ее отца вплоть до дня своей свадьбы.
Женщине абсолютно запрещалось заходить в «мужскую» часть дома. Каждая должна была закутываться в паранджу, лицо ее всегда было закрыто чачваном, густой сеткой из конского волоса. Паранджа и чачван были фактически темницей среднеазиатской женщины, снять их даже перед другой женщиной считалось страшнейшим преступлением.
Наима рассказала нам, какой трудный путь проделали женщины Средней Азии к своему освобождению. Сразу же после победы Советской власти в 1917 году Коммунистическая партия обратилась к женщинам с призывом включиться в общую борьбу за освобождение и социализм. Но прежде всего нужно было сделать первый шаг — обучить женщин грамоте. Если вспомнить, что население Средней Азии было на 98 процентов неграмотным, становится ясным, какая титаническая работа была проведена.
Целых десять лет до 1927 года прошло, прежде чем женщины решились снимать паранджу и чачван во время занятий в школе. Десять лет… По по сравнению с многовековой давностью этой традиций десять лет были как мгновенная вспышка молнии. 8 марта 1927 года среднеазиатские женщины объявляют «Худжум» — движение за полное освобождение. Как символ этого в городах и селениях запылали костры, в которых женщины сжигали паранджу и чачван. То, что веками было оковами для женщин, превратилось в пепел истории.
Наима очень беспокоилась, поймем ли мы диалектический характер освободительного движения женщин Средней Азии. «Худжум, — говорила она, — означал не только уничтожение всего, что держало женщин в изоляции и угнетении, он подготавливал условия для ее активного вступления в жизнь общества. Партия создала в городах центры по труду для женщин. Это дало возможность вовлечь их в промышленное общественное производство. В деревне движение за освобождение женщин шло наряду с движением за коллективизацию сельского хозяйства. В колхозах, как и на производстве, женщины получили равные права с мужчинами. Создавались детские сады и ясли. Ленинское учение о роли женщины в обществе нашло самое широкое воплощение в жизни азиатских республик Советского Союза».
Ныне жизнь женщин в Узбекистане отличается от дореволюционной как небо от земли. Они работают во всех отраслях хозяйства. На всех уровнях женщина наравне с мужчиной участвует в управлении государством.
…Я поняла, что мы, черные женщины, мексиканки, пуэрториканки, — мы должны почерпнуть знания и революционное вдохновение в победоносном боевом пути, которым прошли женщины Средней Азии. Наиболее важным опытом, которым они наделили нас, является неразрывность борьбы за женское освобождение, борьбы за национальное освобождение и бескомпромиссной борьбы за социализм».