ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Тизбе, Габоардо, Орфео, черный паж.
Катарина, повитая саваном, лежит на кровати. На груди у нее виднеется медное распятие.
Тизбе (берет зеркало и откидывает саван с бледного лица Катарины; черному пажу). Поднеси свечу. (Подносит зеркало к губам Катарины.) Я спокойна! (Задергивает занавески алькова. Дозорным.) Вы уверены, что вас никто не видел на пути из дворца сюда?
Габоардо. Ночь сегодня очень темная. Город в этот час безлюден. Вы же знаете, что мы никого не повстречали, синьора. Вы сами видели, как мы опустили гроб в могилу и накрыли его плитой. Не бойтесь ничего. Мы не знаем, мертва эта женщина или нет. Но достоверно одно: это что для всех на свете она замурована в своей могиле. Можете с ней делать все, что вам угодно.
Тизбе. Хорошо. (Черному пажу.) Где мужское платье, которое я тебе велела приготовить?
Черный паж (указывая на сверток в темном углу). Вот оно, синьора.
Тизбе. А две лошади, что я заказала, во дворе?
Черный паж. Оседланы и взнузданы.
Тизбе. Хорошие кони?
Черный паж. Ручаюсь, синьора.
Тизбе. Отлично. (Дозорным.) Скажите, сколько нужно времени, чтобы на хороших конях выехать из венецианских владений?
Габоардо. Это смотря как. Всего короче — ехать прямо на Монтебакко, который уже на папской земле. Три часа пути. Дорога прекрасная.
Тизбе. Понимаю. Теперь ступайте. Ни о чем — ни слова! Завтра утром приходите за обещанной наградой.
Дозорные уходят.
(Черному пажу.) А ты пойди закрой входную дверь. Ни под каким видом никого не впускай.
Черный паж. Для синьора Родольфо имеется отдельный вход. Его тоже закрыть, синьора?
Тизбе. Нет, ту дверь оставь открытой. Если Родольфо придет, впусти его. Но только его, никого другого. Смотри, чтобы ни один человек на свете не мог сюда проникнуть, особенно если здесь будет Родольфо. А сам не смей входить без моего зова. Теперь оставь меня одну.
Черный паж уходит.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Тизбе; Катарина в алькове.
Тизбе. Я думаю, ждать уже недолго. — Ей не хотелось умирать. Еще бы! Когда знаешь, что тебя любят! А если бы не его любовь (оборачиваясь в сторону кровати), о, ты умерла бы с истинной радостью, правда? — У меня голова горит! А ведь я уже три ночи не сплю. Позавчера — этот праздник; вчера — это их свидание, когда я их застала; сегодня… — О, завтра ночью — я буду спать! (Окидывает взглядом театральные костюмы, разбросанные вокруг.) О, конечно, мы счастливицы, такие, как я! В театре нам аплодируют. Как хорошо вы сыграли Розмонду, синьора! Глупцы! Да, нами восхищаются, нами любуются, нас осыпают цветами; а сердце под ними истекает кровью. О Родольфо! Родольфо! Для того, чтобы я могла жить, мне нужна была вера в его любовь! Когда я верила в нее, я часто думала о том, что, если бы мне пришлось умереть, мне хотелось бы умереть возле него, умереть так, чтобы он потом уже никогда не мог вырвать из души воспоминание обо мне, чтобы моя тень вечно оставалась рядом с ним, между ним и всеми другими женщинами! О, смерть — ничто. Забвение — все. Я не хочу, чтобы он меня забыл. Увы! Вот к чему я пришла! Вот до чего я упала! Вот что люди сделали для меня! Вот что любовь сделала из меня! (Подходит к кровати, отстраняет занавески, смотрит некоторое время на недвижимую Катарину и берет распятие.) О, если это распятие принесло кому-нибудь счастье на этом свете, так не вашей дочери, моя мать! (Кладет распятие на стол.)
Дверца в обоях открывается. Входит Родольфо.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Тизбе, Родольфо; Катарина в занавешенном алькове.
Тизбе. Это вы, Родольфо! Вот хорошо. Мне как раз нужно с вами поговорить. Слушайте меня.
Родольфо. И мне также нужно с вами поговорить, и слушать меня будете вы, синьора!
Тизбе. Родольфо!..
Родольфо. Вы здесь одна, синьора?
Тизбе. Одна.
Родольфо. Отдайте распоряжение, чтобы никто сюда не входил.
Тизбе. Оно уже отдано.