Папа бросился к окнам и раскрыл их.
На лестнице появилась удивленная пани Шлехтова.
- Что случилось, Анечка? - спросила она.
- У нас сгорел обед, - весело ответила Анечка. - И у нас родился мальчик!
- Ты рада братишке?
- Очень! И рада, что нам не надо обедать, потому что папа может сейчас же пойти позвонить и узнать, когда мы можем прийти на них посмотреть.
Когда папа вновь вышел на лестничную площадку, чтобы привести в порядок замок, пани Шлехтова поздравила его и пригласила их с Анечкой на обед.
Чейка сначала отнекивался, ему не очень хотелось идти к Шлехтовой, но потом принял приглашение.
На обед были суп и гуляш с картошкой.
Пани Шлехтова рассказала им, как надо сделать, чтобы мясо не пригорело: именно так, как советовала папе Анечка. Ведь она столько раз смотрела, как его готовила мама, и все хорошо запомнила!
О том, как Анечка все время думала об Ондржее, как Павел снова обозлил своим хвастовством ребят и как в Прагу приехали бабушка и дедушка
В школе теперь все хорошо. Ни улице тоже. А дома - просто прекрасно. Почему?
Потому что дома есть Ондржей!
Такой красивый мальчик!
Он будто из сахара. Нет, скорее, из фарфора. Или даже как нарисованный. Будто нарисован он одним знаменитым художником, который изумительно умел рисовать детей.
Но наш Ондржей красивее всех и главное - лучше.
Почему?
Потому что он живой! Он машет ручками, шевелит губами и издает какие-то звуки, словно собирается засмеяться. Но смеяться он еще не умеет. Жаль! Но пройдет немного времени, и он засмеется, может быть, даже сегодня, когда Анечка вернется из школы.
- Как зовут твою маму? - спрашивает учительница, и Руда Кагоун отвечает:
- Франтишка.
- А твою маму, Анечка?
- Мою маму зовут пани Чейкова, - неуверенно отвечает Анечка. Она не очень слушала, о чем идет речь, потому что все время думала об Ондржее.
Дети зашумели, мгновенно подняли руки.
- Ее зовут Анна, - поняла Анечка свою ошибку, покраснела и села.
Вот видишь, Ондржей, все это из-за тебя. Но как сделать так, чтобы Анечка о тебе постоянно не думала?
- Мою маму зовут... - отвечает веселым звонким голосом Лида Стршибрна, - ее зовут... - И вдруг тишина... Лида не знает, что сказать.
- Ты не знаешь, как зовут твою маму? - удивляется учительница.
- Не знаю, - откровенно призналась Лидушка, но сказала это тихо, потому что ей стало стыдно.
- Как называет ее дома папа? - помогает Лиде учительница.
Лида думает, вспоминает, как же папа называет маму. Ну как?
«Ярмилушка, пойди сюда», - вдруг вспомнились ей слова, и вся она
засияла.
- Мою маму зовут Ярмилушка.
Дети засмеялись тому, как умеет Лида выпалить то, что придет ей в голову. Едва что-либо вспомнит, как тотчас же выстреливает, словно из пулемета.
Так все же нельзя! Сначала надо вспомнить, затем подумать и только
потом отвечать.
Если бы она поступила именно так, то спокойно могла бы ответить, что ее маму зовут Ярмила.
Теперь Анечка слушает внимательно. Она уже знает, что, когда все дети ответят на вопрос, учительница спросит, как зовут их пап. Действительно, так и случилось. Кто слушает внимательно, тот иногда может отгадать, какой вопрос последует дальше.
А потом будет вопрос - как зовут твоего брата? Тогда Анечка поднимет руку и скажет - Ондржей. Пусть все знают, что у нее есть брат. Пусть об этом знает весь первый «А» класс!
Но учительница сначала спросила про сестру и только потом про брата.
Анечка сразу же подняла руку.
Енда Калина повернулся, удивленно посмотрел на Анечку, а Ольда Воячек улыбнулся ей, словно хотел сказать: «Как-нибудь возьми его с собой! Он будет хорошим мальчиком - этот ваш Ондржей».
- У тебя и вправду появился брат? - переспросил он Анечку, когда они - Ольда, Павел и Лида - вышли из школы и остановились на перекрестке.
- Он еще малявка, - включился в разговор Павел. - Только что родился.
- А ты что, как родился, так сразу и пошел в школу? Сам-то не был малявкой? - не удержался Ольда.
Павел похвастался, что когда он родился, то весил почти пять кило, а Ондржей - только четыре.
Анечка была рада, что Ольда заступается за Ондржея.
- Зато теперь ты - пигалица, - словно стрельнул в Павла Ольда.
Павел встал в стойку, словно петух, готовый к драке, но Ольда без лишних слов закрутил ему руки за спину.
Павел дергался, крутил головой, даже хотел плюнуть в Ольду, но разве с ним справишься? Тот зажал Павла, как клещами.