- Мне тоже нравится строить дома, - заявил он взволнованно. Потом на минуту задумался и нерешительно повторил все свои желания - продавать, работать в колхозе, ездить, строить дома.
Дети засмеялись.
- Ты, Руда, - летун, - сказала учительница.
- Почему? - недоуменно спросил он.
- Потому что прыгаешь с одного на другое, - объяснила за учительницу Юленька. И сразу же добавила: - Я буду только доктором и больше никем.
Сказала и чинно села.
- Я тоже, - присоединился к ней Павел Шлехта. - Мы с Юленькой будем всех лечить, чтобы все могли хорошо работать.
- Врач - это прекрасная профессия, - согласилась учительница, - но это и трудная профессия. Врачу приходится жертвовать собой во имя людей.
- Ему приходится работать в любое время, вставать даже ночью... А тебя, когда мы шли в поход, привела мама, - упрекнул Павла Руда Кагоун. На сей раз он не присоединился к Юленьке и Павлу, которые хотели быть врачами.
- Я бы хотела ходить по магазинам и все время чего-нибудь покупать, -призналась Лидушка Стршибрна.
Где бы ты взяла на это деньги? - не удержался Ольда Воячек.
- Сначала их надо заработать! - закричали дети.
- Она, наверно, хочет быть женой, - предположил Павел Шлехта. - Это тоже занятие. Только при нем не надо ходить на работу.
Руда Кагоун скорчил гримасу и, разумеется, не присоединился к Лиде Стршибрной.
Еще много профессий перечисляли дети - трубочист, шахтер, монтер, лесник, учитель, моряк. В конце снова подняла руку Лидушка Стршибрна и сказала, что она вместе с Анечкой пойдет работать в колхоз, потому что ей очень понравилось копаться в земле в пионерском саду.
Анечке это было необыкновенно приятно. Сейчас, в конце года, Лидушка стала ее самой любимой подругой.
По пути домой они договорились, что когда пойдут гулять в парк, то возьмут с собой маленького Ондржея.
- Малыш-крепыш, - отозвалась о нем пани Ванёва. Она вышла из киоска, чтобы поиграть с Ондржеем. - Идет коза рогатая на маленьких ребятушек... Забоду, забоду, забоду... - приговаривала она.
Малыш смеялся и дергал ручонками, словно выражая свое желание играть дальше.
- Ах, проказник! - с восторгом смотрела на него пани Ванёва. - Подождите, скоро начнет говорить!
- Ему уже семь месяцев, - похвасталась Анечка.
Ондржей сидел в коляске, крепко, как белый грибок, и стучал ручками по одеяльцу.
- Давай купим ему мороженое... У меня есть одна крона, - предложила Лидушка.
- Ему еще нельзя. Он может умереть, - отказалась Анечка.
- Тогда булку... Ондржейка, хочешь булочку?
- Аа... аа... - отвечал Ондржей. Он согласился.
- Видишь? Он хочет... купим ему рогалик.
Лида забежала в магазин, и через минуту Ондржей засунул в рот рогалик.
Крошки сыпались на одеяльце. Слюни текли на кофточку. Девочки сбрасывали крошки на землю и вытирали ему подбородок чистой пеленкой.
В парке, на детской площадке, за синим забором стояли качели. Маленькие лодочки качались вверх и вниз. У Ондржея разбегались глаза.
- Как жаль, что я разменяла крону, - опечалилась Лида. - Можно было бы теперь покататься с Ондржеем на качелях.
- Не надо, - испугалась Анечка, - он еще маленький.
Из толпы ребят к девочкам подбежал Ольда. Он слышал последние слова Анечки и сразу понял, о чем идет речь.
- Не бойся, я возьму его на руки. Пусть привыкает с малолетства. Может быть, потом он будет летать на реактивном самолете.
Анечка долго думала, но так и не придумала, как возразить Ольде. Сложили деньги, купили билет. Ольда взял Ондржея из коляски на руки и направился к качелям.
- Ольда, только немножко! - крикнула Анечка. Теперь она уже жалела, что согласилась с Ольдой, очень страшно было за братишку.
- Держи крепче, Ольда!
Голубая лодка-качалка пришла в движение. Вверх - вниз, вверх - вниз.
Ондржей оглядывался, поворачивал головку. Что это такое? Теплый ветер проносился над его лицом. Лодочка качается тихо и легко. Вверх - вниз, вверх - вниз.
- Хе... е... - крикнул он, и губки его растянулись в широкую улыбку.
И это повторилось снова и снова, еще и еще.
Малыш гукал и словно нажимал ногой на педаль. Руками двинуть он не мог, потому что Ольда крепко, хотя и осторожно, сжимал его в своих объятиях. Еще бы! Ведь это Ондржей Чейка, брат Анечки, так что с ним ничего плохого не должно случиться!
Анечка уже меньше боялась. Правда, по спине у нее иногда пробегали мурашки. Они с Лидушкой следили за каждым движением Ольды и стояли напряженно, как две натянутые струны.
- Ну и ума у вас! - раздался за ними знакомый голос. - Кому это пришло в голову катать младенца на качелях?