— А вы как думаете?
— Я думаю — флажок! — сказала Анечка-Невеличка.
— А я не думаю, я вижу это собственными глазами!
— Кажется, на флажке что-то написано!
— Вот именно! Но флажок свёрнут, и виден только кончик надписи. Ну-ка прочитайте! Анечка-Невеличка прочитала по складам:
— «Н» и «А» — «НА» и «М» — «НАМ».
— Знаете ли вы, что это? Это надпись «СТРАШИЛЕ К ИМЕНИНАМ!» — сказал Соломенный Губерт.
— Тихо! Тётя услышит! — зашептала Анечка и вздрогнула. — А не думаете ли вы, что купец Абаба родственник Страшиле?
— Я думаю, что купец Абаба и Страшила — одно и то же лицо! Страшила — Ветер, а у Ветра ведь много лиц, вот он и был то купцом Абабой, то господином Антонио…
— То чёрным Козлом…
— И, если помните, усатым палачом, который проезжал на велосипеде по Заколдованной Площади! — тихо сказал Соломенный Губерт.
Но тут произошло такое, что Анечка просто онемела и перестала слушать Соломенного Губерта.
Парусина всколыхнулась и поползла вверх. Человек, У которого были Рачьи Клешни, подпрыгнул в Седле вместе с господином Антонио, и оба стали подниматься вместе с Парусиной…
— Глядите! Всё поехало куда-то! — прошептала Анечка. — И вроде бы посветлее стало…
— Это оттого, что Парусина поднялась.
— Обрадуйте Тётю! Ой, мы так долго стоим у окошка, что просто невежливо, мы ведь в гостях! — сказала Анечка.
Соломенный Губерт обернулся, чтобы сообщить всем приятную новость, но то, что он увидел, очень испугало его.
Да и как было не испугаться!
В комнате всё словно бы оцепенело. Рыбушмены мелко дрожали и стучали зубами. Русалка сидела, уставясь в одну точку, и едва шевелила губами. Тётя стояла, странно заломив руки.
Анечка-Невеличка подбежала к Русалке:
— Не сердитесь, Русалка, за то, что мы долго глядели в окошко, не сердитесь и поговорите с нами!
Русалка, казалось, не слышала Анечку. Она продолжала шевелить губами, словно бы тихонько шепча что-то.
— Русалка хочет нам что-то сказать! — догадался Соломенный Губерт. — Приложите ухо к её губам!
Анечка так и сделала.
— Ой! — сказала она. — Русалка поёт какую-то песню! И Анечка стала повторять вслед за Русалкой:
Русалка умолкла. Анечка сквозь слёзы не могла даже слова вымолвить. Она повторила ещё несколько раз вместе с Русалкой:
веч но… веч но
причём всё время всхлипывала, потому что ей казалось, что Русалка тоже всхлипывает. Русалка шепнула напоследок:
. па-па…
Анечка-Невеличка, помахав ей рукой, тоже шепнула:
. па-па
потом отвернулась от Русалки, от Тёти, от Рыбушменов, даже от Соломенного Губерта и горько заплакала.
Соломенный Губерт грустно глядел в пол, и когда Анечка-Невеличка успокоилась, сказал:
— Эх, неудача! Про колесико забыли! Видите, часы остановились. А раз остановились часы, у всех остановились колесики!
— И у Русалки?
— У всех, вам говорят! Погодите-ка! Кажется, Тётя протягивает руки к часам. И у неё, похоже, что-то в руке. Ну да! Колесико! Она, видно, хотела заменить неисправное, но не успела, и часы остановились.
Соломенный Губерт взобрался на кресло и дотронулся до Тётиной руки. Колесико выпало, и Анечка его поймала.
— Вот оно! Ура! Неужели мы сможем всех оживить? — воскликнула она.
— Конечно! Если заменим колесико и починим часы.
Сказав это, Соломенный Губерт стал копаться в механизме, но в часах ведь много колесиков, и поди разберись, какое неисправное!
Для храбрости Соломенный Губерт запел:
Наконец Соломенному Губерту удалось вставить запасное колесико. В часах сразу что-то загрохотало, и Анечка-Невеличка зачем-то подпрыгнула, причём довольно высоко. Соломенный Губерт тоже зачем-то подпрыгнул и тоже довольно высоко.