— Всё равно я бы его себе не взяла. Я бы его на плитку положила.
— А я бы за ним вернулся!
— А я бы вам сказала, что вы пятак потеряли!
— И мы бы познакомились!
— В Тут мы знаем друг друга хуже, чем в Гдето-там, — сказала Анечка-Невеличка.
— А по-моему, и в Тут мы знаем друг друга неплохо! Жаль, пятачок пополам не разделишь, — сказал Соломенный Губерт. — Придётся нам с вами купить на пятак Счастья!
— На пятак Счастья? Какого?
— Этого никогда наперёд не знаешь. Потому оно и называется Счастьем. Но мы сейчас узнаем! Я его принесу из Игрушечного Магазина.
— А вы долго будете выбирать?
— Счастье долго не выбирают. Надо просто закрыть глаза и взять один розовый кулёчек.
«Что же в кулёчке-то?..» — подумала Анечка, когда Соломенный Губерт вошёл в Игрушечный Магазин.
Это было очень странно. Соломенный Губерт находился теперь там, где есть всё. Зоологический Сад с Попугаем, Кроликом и Верблюдом, Царство Кукол с Негритя-тами-Лилипутаниками и Рыбушменами, Зелёная Комната, Русалка, Тётя — всё-всё! И хотя Соломенный Губерт оказался в Гдетотам, в прекрасном мире, где есть всё-всё, вёл он себя, как ведут себя люди в Тут, когда приходят, скажем, в лавочку за дрожжами.
Он подошёл к прилавку, что-то сказал, потом зажмурился, пошарил рукой в груде розовых кулёчков и один кулёчек вытащил. Потом протянул что-то усатому человеку, по виду точь-в-точь господину Антонио, и послышалось: блям-м-м! Это звякнул пятачок. Анечка видела, как пятачок упал на прилавок, как человек, похожий на господина Антонио, взял его с прилавка и куда-то положил.
Потом с блестящим розовым кулёчком в руках из магазина вышел Соломенный Губерт.
— Отгадайте, какое Счастье я купил? — крикнул он и стал приговаривать:
Отгадайте-ка Загадку! Угадайте-ка Отгадку! Про юлу На балу,
Про кошку Прокошку, Про фокус Про покус, Про пушку Хлопушку, Про шило, Про мыло, Про всё, Что жило-было!
— Не могу отгадать, сдаюсь! — сказала Анечка-Невеличка.
— Тогда распечатываем!
— Осторожно! Вы оторвёте кусочек Счастья!
— Не оторву! Оно твёрдое попалось.
Сказав это, Соломенный Губерт распечатал кулёчек, и перед удивлённой Анечкой появились маленькие красивые часики.
— Ой какое замечательное Счастье вам досталось!
— Да уж! — сказал Соломенный Губерт, тоже с удивлением разглядывая часики.
— Какой красивый циферблатик!
— На нём все двадцать четыре часа!
— Как это?
— А вот как! На первом кружочке двенадцать часов— от одного до двенадцати, и на втором, внутри первого,
опять двенадцать часов — от тринадцати до двадцати четырёх.
— Значит, на часиках день и ночь? — догадалась Анечка.
— Значит, день и ночь.
— А как цифры светятся! Ох и досталось вам Счастье — просто замечательное!
— Если хотите, поделимся! Вы что бы выбрали — день или ночь?
— Ночь! — сказала Анечка-Невеличка.
— Почему?
— Потому что ночью можно поспать и не надо гнать скотину на выгон!
— А я бы выбрал день!
— Почему?
— Потому что днём я встретил вас!
— Вы рады, что встретили меня?
— Конечно! Ведь мы так хорошо поиграли!
— Я тоже рада, что встретила вас! Я ещё никогда ни с кем так хорошо не играла! — сказала Анечка-Невеличка и тихо прибавила: — Правда. у часиков красивые стрелки?
— Очень!
— А что, если их покрутить?
— Попробуем! — сказал Соломенный Губерт и стал крутить головку часиков. Едва он это сделал, произошло такое поразительное событие, что оно оказалось поразительнее и Зоологического Сада, и Царства Кукол, и заколдованного Таинственного Замка! Оно оказалось поразительней всего!
Что же произошло, когда Соломенный Губерт подкрутил часики?
Глава пятидесятая, и последняя
А ПРОИЗОШЛО ВОТ ЧТО: КУДА НИ погляди, везде и повсюду стемнело! Отчего же могло так стемнеть, если только что был белый день? Неужели оттого, что Соломенный Губерт подкрутил часики? Ох как стемнело! Анечка-Невеличка оглянулась на огромное окно, где было всё-всё, но, кроме шторы, закрывавшей за-оконный волшебный мир, ничего не увидела.
Между тем с башни, под которой Анечка-Невеличка недавно стояла и глядела на клетку, оказавшуюся вовсе не клеткой, а, как сказал Соломенный Губерт, курантами, — с высокой этой башни, тоже погрузившейся во тьму, раздались удары часов, и было этих ударов ровно восемь.
— Уже восемь, слышите? — сказала поражённая Анечка-Невеличка.