Зря Матрена веселится. С квартирой точно ничего не выйдет. И я рада, что это так. Понимаю: после подписания дарственной или другого документа, лишающего меня права собственности, сиротке Анне Головиной дальше не жить. На этом рынке часто исчезали бесследно продавцы.
– Я не смогу переписать на вас жилплощадь. Квартира в ипотеке… Вот документы.
Вытаскиваю из сумочки кредитный-ипотечный договор, спешу показать.
Радость моментально исчезает с лица хозяйки. Василий тоже в растерянности:
– И че теперь с ней делать, Матрена? Убытки терпеть будешь?
– Я – убытки? Не смеши, Васенька! Ежу понятно, что Ленка, паскуда, эту подставила. С нее и спросим, когда вернется. Рустам и не вякнет. А если жалко ему зазнобу, пусть сам раскошеливается. С процентами!
– А с этой что? Отпустить прикажешь?
– Выдумал тоже! Рябому продашь. Девка красивая, возьмет!
Я вздрогнула. Рябой – известный в городе сутенер. Мне про него Ленка рассказывала настоящие страшилки. Но хозяйка по-прежнему злилась. Я догадывалась, из-за квартиры. Там-то куш ого-го! Не просто злилась, за неоправданные надежды ей хотелось сделать мне что-то очень плохое.
– Но прежде накажи ее! – велит она Васе.
– Как?
– Сексуально!
Вася замирает, не верит своим ушам. Смотрит на меня, облизывает вмиг пересохшие губы. Наверное, тяжело ублажать гиппопотама преклонных лет. Матрена это замечает:
– Да не сам, идиот! Этим отдай, что ремонт делают. Взамен пусть булками пошевелят, ускорятся. Ты же только меня наказывать можешь, милый....
Матрена подходит к сожителю, хватает всей пятерней того за причинное место. Вася вскрикивает, Матрена хохочет, ослабевает хватку, начинает мять уже нежно… Вася принимает ласки от сожительницы, а смотрит на меня, прямо на грудь. Я догадываюсь: мысленно он представляет, что это моя рука наглаживает его член…
Матрена нехотя отрывается и уходит:
– Заканчивай все. Через час жду. Велю Дарье ванну со свечами приготовить..
Мою хозяйку ждал романтический вечер. А меня? Это выяснилось тут же. Вася швырнул плащик. Едва я скинула рабочий халат и оделась, как схватил меня за руку и потащил. Рынок уже пустел, покупателей почти не было. Кричать не имело смысла. Здесь все завязано на деньгах, а зачастую, как я знала из рассказов Ленки, и на крови. Двухэтажное здание размещало в себе офисы владельцев ларьков, павильонов и палаток. Вася впихнул меня внутрь, мы остановились возле двери на первом этаже. Табличка указывала "ИП Лопатина Матрена Ивановна". Служебное помещение состояло из трех комнат. Одна была заперта, в двух других, смежных, проводился ремонт. Три гастарбайтера ужинали, поедая плов из большого казанка. При виде нас один из них встал.
– Вася, дарагой, здравствуй. Зачем пожаливаль?
Ответ поражал своей прямотой:
– Здорово, Ильдар. Бабу хотите?
– Эту?
Маленькие глазки уставились на меня с интересом.
– А ты еще тут бабу видишь? – заржал Вася. – Матреха сказала: можете пользоваться. Но с условием – чтобы к понедельнику ремонт закончили.
Еще два гастарбайтера забыли про плов и откровенно меня рассматривали. Конечно, они хотели бабу! Дома семьи, каждую копеечку туда высылают. Шлюхам платить надо. Есть, конечно, русские дамы, что привечают горячих нерусских парней, селят их у себя в квартирах. Некоторые верят восточным сказкам, что поют временные кавалеры. Другие все понимают, но… был бы милый рядом. Ленка одна из них. Знает, что у ее Рустама на родине жена и дети малые, но нет, надеется, что бросит их, на ней женится.
Пропавший аппетит работников валиков и шуроповертов понятен. Предложение какое заманчивое. Ильдар даже сглотнул. Вася заметил реакцию:
– Ну что, пацаны, зеньки косые на меня уставили? Ваша! Только не повредите. Матреша велела Рябому продать. Но сначала вам позабавиться. Пользуйтесь! А ты, Ильдар, айда со мной на пару минут, кое-что по другой теме перетереть надо…
Вася подпихнул меня ближе к гастрабайтерам. Ильдар с сожалением оглянулся, но Васю послушался, вышел. Два оставшихся парня смотрели на меня.
– Пловь будишь кушать? – спросил один, низенький и кудрявый.
– Нет, – ответила я.
– Грюша будешь?
– Нет.
– Асо, девюшка не хочет кюшать грюша. Она хочет кюшать банань! – добавил другой, здоровенный лысый громила по имени Ашот.
Я тут же поняла, какой банан имеет ввиду второй парень, потому что он расстегнул ширинку. Член, с готовностью выскочивший наружу, был огромным и красным. Ноги и пах покрыты густыми черными волосами.
– На колени! – скомандовал громила.
Я покачала головой: нет. Другой работник что-то пролопотал на своем языке. Я не понимала, о чем говорят, даже не знала, какой они национальности. Но догадалась: второй парниша сгорает от нетерпения, торопит первого. Мои предположения подтвердились. Косвенный участник стянул штаны, достал своего одноглазого друга, обхватил его рукой… Ашот тоже торопился приступить к делу. Грубо схватил меня за волосы, стал тянуть вниз. Руки сильные, мускулистые от тяжелой работы. Вскоре мое лицо оказалось там, где и ожидалось. В нос ударил тошнотворный запах немытого тела.