Дин Лейпек
Анечка
1
Анна сидела на диване и разглядывала альбом со старыми семейными фотографиями. Вот мама, еще совсем молодая, с деловым, решительным лицом. Вот папа, со своей привычной мягкой улыбкой, держит на руках маленькую Аню. Старший брат, застенчиво опускающий глаза. Какие-то далекие родственники, которых она вообще никогда не видела, или видела только один раз. Странный молодой человек, кажется, ее двоюродный брат. Про него Анна знала только, что он женился, даже вполне удачно, на какой-то очень деловой женщине, у них родился сын, а потом жена ушла от него. Теперь он жил с сыном на пособие для отцов-одиночек, и все родственники помогали им, чем могли. Муж Анны Андрей часто говорил, что не понимает женщин, которые бросают своего мужа с ребенком на руках.
На улице зажглись фонари, на небе дрожал последний отсвет солнца и дня. Где-то во дворе мяукала кошка. Анна нерешительно потянулась, отложила альбом в сторону и посмотрела за окно, на сплетение веток и листьев. Было сонно, по вечернему тихо…
Разбудил ее поворот ключа в замке и приглушенная ругань мужа в прихожей. Она перевернулась на другой бок, обхватила ноги руками и стала наблюдать в дверную щель, как он зажигает свет, разувается и расставляет разбросанную обувь вдоль стены. Андрей всегда был аккуратистом.
Потом, когда он уже сидел на кухне и пил большими глотками горячий чай, она вышла к нему, помятая и сонная, завернувшись в плед. Он улыбался уголками глаз из-за стекол очков. «Что-то хочет рассказать», — подумала Анна, садясь с ногами на табуретку и разглядывая лицо мужа.
— Помнишь, я говорил тебе, что мне дают допуск в Библиотеку запрещенной литературы?
— Ну да. И что?
— Так я не только себе по работе книжку оттуда взял, я еще и тебе принес, там две можно было вынести.
Анна неопределенно пожала плечами. Ее всегда удивляла способность Андрея заботиться об ее удовольствиях всегда и везде.
— Тебе неинтересно?
— Нет, почему же, очень интересно. А что за книжка?
— Какой-то роман. Он… немного странный. Датировка там старая, я плохо помню, как она на нашу переводится, но дело не в этом… Я полистал…
Анна вопросительно подняла брови. Лицо Андрея слегка покраснело, он всегда краснел, когда был в чем-то неуверен.
— Ладно, сама прочитаешь. Может, мне просто показалось…
Проснулась Анна поздно. Андрей уже ушел, полуденное солнце едва задевало занавески на окнах и падало отвесными лучами на подоконник, на часах светилась задумчивая цифра «12». Она потянулась, перевернулась на другой бок и с удивлением обнаружила на подушке Андрея старую, очень потрепанную книгу, обернутую в бумагу. Анна открыла первую страницу…
По стеклу скользили улитки редких крупных капель. Листья беспокоились, шумели, кидали мерцающие тени на гладкую поверхность стола. Анна сидела на диване, рядом с ней лежала книга в мягкой обложке. «Эмма». Анна задумчиво терла лоб рукой.
Это была действительно очень странная книга. То есть, она была написана прекрасным языком, и все в ней было красиво и правильно, кроме одного невероятного эпизода — в книге совершенно точно была упомянута беременная женщина. Беременная женщина! Это же какая-то глупость. Всем известно, что женский организм не приспособлен к деторождению. Анна презрительно фыркнула, пожала плечами и пошла на кухню, заниматься ужином.
Однако книга не выходила у нее из головы. Анну мучила какая-о мысль, которую она никак не могла сформулировать, но которая все время упрямым пушистым зверком вертелась у нее в затылке. Что-то о мужчинах и женщинах, детях, запрещенных книгах…
Вечером Андрей пришел очень поздно, усталый и разбитый. Анна сначала хотела рассказать ему про старинный роман, но, увидев лицо мужа, ничего не стала говорить ему, чтобы лишний раз не тревожить. Ей вдруг захотелось пожалеть его, обнять, защитить от всего… Защитить? Но разве это не обязанность мужчины — защищать? Разве у жены может возникнуть такое желание — защитить своего мужа? Странно. Очень странно.
Анна невольно поморщилась и твердо решила никогда больше не читать книг из Запрещенной Библиотеки.
2
— Анечка, милая, ну что с тобой, что?
— Отстань от меня! Не трогай!
— Аня…
— Андрей! Я прошу тебя, перестань относиться ко мне как к слабому и беспомощному существу. Это невыносимо.
— Но…
— Да, и еще, я давно хотела тебе сказать — я решила устроиться на работу.
Андрей устало опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что это почти невозможно?