— Быстро работают, молодцы! Вась, а ты вообще как… В смысле самочувствия? Голова не болит?
— Опомнился, — проворчала я. — А насчет самочувствия я тебе так скажу: одно копыто я уже отбросила. Если мы срочно ничего не предпримем, второе откинется само!
Пророчество мрачноватое, но — оно недалеко от истины. Я внимательно посмотрела на медный профиль приятеля и, холодея от предчувствий, задала вопрос, не дававший мне покоя последние полчаса:
— Петя, ты ведь знал, что меня хотят убить?
— Знал, — не стал спорить Петька. Я ожидала продолжения, каких-то пояснений, но их не последовало: приятель молчал, сосредоточенно глядя на ночное шоссе. После недолгих сомнений было решено применить в отношении коварного друга оружие массового поражения — я разревелась в голос. Не так чтобы по правде, но с чувством, с толком, с расстановкой. Ординарец сразу заволновался:
— Василь Иваныч, завязывай с мокрым делом, слышь?! Не люблю я этого!
— Ты знал — и не сказал, не предупредил…
Друг называется! — судорожно всхлипывала я, причем уже вполне серьезно.
— Да не знал я, не знал! Я потом уже понял, когда все случилось…
— Это как так?
— Да так! Помнишь, в автобусе я хотел тебя шантажировать? Ну, типа, если бы ты была замужем и все такое…
— Конечно, еще бы не помнить, — давешняя обида присоединилась к свежей, и я зарыдала с удвоенной силой.
— Да не реви ты, ей-богу! — разозлился Петруха. — Слушай дальше. Я камеру-то в карман куртки спрятал, а глазок видоискателя в дырочку для пуговицы просунул. Все, как Шерлок Петрович советовал. В автобусе давка была, ну, и камера-то возьми да и включись! Впрочем, — смутился приятель, — может, я сам забыл ее выключить. Техника незнакомая… Короче, уже дома я просмотрел отснятый материал…
Петруха снова умолк. Не то выдерживал театральную паузу, не то проверял мою нервную систему на прочность. Только напрасно это, мамой клянусь! Я нынче на голову стукнутая, так что терпения у меня совсем нету. Его у меня и при здоровой-то голове не шибко много… В общем, двинула я Петеньке по его богатырской спинушке, чтоб впредь не повадно ему было издеваться над больным человеком, который дважды за день стал жертвой покушения.
Экзекуция оказала на Петруху благотворное влияние — слова из него посыпались со скоростью пулеметной ленты. После литературной обработки и некоторой цензурной правки выяснилось, что за несколько мгновений до несчастного случая за моей спиной отирался молодой мужчина. Детина, жлоб, по словам Петьки.
— Понимаешь, Вась, я сразу обратил на него внимание еще там, в автобусе, — повинился Петька. — Очень уж он не походил на пассажира общественного транспорта. Даже по приблизительным, грубым прикидкам, упакован он тысяч на пять-семь баксов. Такому самое место в салоне «мерса» или «Ауди», на худой конец. И рожа у него, прошу заметить, глумливая.
— Ну, допустим, у тебя рожа тоже не крем-брюле, — заметила я, имея в виду чисто мужское украшение под Петькиным глазом.
— У меня это временное явление, а у него пожизненное, — припечатал приятель и, тяжко помолчав, глухо произнес: — В ментовку идти надо, Василий! К Кольке Зотову. Молодой следак, но талантливый — страсть. У него нюх, как у собаки. И глаз, как у орла.
Предложение друга меня почему-то здорово разозлило.
— Да пошел ты со своим Зотовым!!! — рявкнула я так, что Петька даже подскочил на водительском сиденье. — Дружкам твоим, известное дело, труп нужен. А так — нет тела, нет дела! А я не хочу смотреть на свое прекрасное тело в виде трупа. У меня, между прочим, Клеопатра на руках и папа старенький в деревне под Рязанью! Да и что мы можем твоему Зотову предъявить? Манию преследования? Мол, товарищ… Кстати, кто он по званию?
— Старлей…
— Ага, товарищ старший лейтенант, мы тут ехали в автобусе, и морда одного мужика нам не глянулась! Натурально, подозрительная морда. А еще он рядом отирался в своих дорогих одеждах, после чего Василиса Ивановна из автобуса вывалилась. Даже запись с камеры — еще не доказательство. Болтался парень позади, так ведь толчея какая была! Хрень все это, Петенька!
— Ты не права, Никулишна! Во-первых, Колька — толковый мужик, из новой формации ментов. Во-вторых, на записи почти четко видно, как мужик за твоей спиной проявляет подозрительную активность, совершает какие-то пассы руками, после чего ты вылетаешь из автобуса. Ну, и в-третьих, как я понял, у тебя тоже имеются кое-какие доказательства, что покушение на тебя — не плод буйной дамской фантазии. В баночке ведь не анализы. Или я ошибаюсь?