Однако с годами он многому научился: мог рвать зубы, подковывать ишаков, шить седла, писать письма – всего и не перечислишь.
У одного торговца разболелся зуб. За настоящим табибом-врачом нужно было ехать чуть ли не в Муйнак, поэтому и позвали Омирбека.
– Ты вырвешь зуб и получишь за это курицу, – уславливаясь о плате, сказал больной.
Омирбек пробыл у больного долго, а когда вернулся домой, то все выбежали его встречать: он нес по две курицы в каждой руке.
– Он заплатил тебе вместо одной курицы четыре? – спросила жена.
– Нет, – улыбнулся Омирбек. – Эта жадина никогда бы этого не сделала.
– Так откуда же у тебя четыре курицы?
– Я вместо одного вырвал у него четыре зуба. Рвать так рвать.
– Однако болел-то у него только один?
– А что лучше: одна курица или четыре?
– Конечно, четыре. Но пять лучше четырех!
– Э-э, как будто я сам не знаю! Но у него и было-то всего четыре зуба!
Случилось так, что попросили Омирбека написать письмо.
– Если бы ты был баем, – сказал Омирбек, – я бы написал тебе двадцать писем. Но ты такой же бедняк, как я…
– И поэтому ты не будешь писать?
– Нет.
– Для богатого все, а бедняку – ничего?
Омирбек озорно усмехнулся и доверительно произнес:
– Скажу тебе по секрету, что у меня ослабли ноги.
– Разве ты пишешь ногами?
– Я пишу как и все – рукой, но прочесть написанное могу только я сам. Поэтому мне нужно идти в тот аул или город, куда адресовано письмо, чтобы его там прочесть адресату. А я сейчас не могу идти – ослаб. Понял, наконец?
– Но почему же ты пишешь письма, когда тебя просят баи?
– Наплевать мне на их письма – вот я их и обманываю. А своих братьев обманывать не хочу…
Об Омирбеке ходили слухи, что он может писать всякие чудесные молитвы претив болезней и разных недугов.
Один путник пришел к нему и сказал:
– Я слышал, что у тебя есть молитва, предохраняющая от собачьих укусов. Напиши ее для меня, а то у нас в ауле столько бродячих собак – прохода нет!
Омирбек пошел в юрту и вынес оттуда палку.
– Лучшая молитва против собак – это толстая палка! – сказал Омирбек.
Пришлось Омирбеку однажды шить попону для верблюда.
Он ее сшил как сумел. Когда хозяин стал набрасывать попону на верблюда, она оказалась мала.
– Что делать? – вздохнул Омирбек. – У тебя какой-то особый верблюд. У него не два горба, не один, а полтора…
У Омирбека – уже в который раз! – украли ишака.
– Расскажи, как его у тебя украли? – спрашивали друзья, приятели и даже совсем незнакомые люди.
– Что за глупость вы у меня спрашиваете? Я ведь не приходил за ним вместе с вором! Откуда же я могу знать, как его украли? – смеялся Омирбек.
Но потом ишака нашли, и все очень обрадовались.
А еще через месяц он сдох.
Омирбек очень переживал его гибель. Родственники даже были возмущены его горем, говорили:
– Когда умерла первая жена, так он и то грустил меньше!
– Вы же сами в этом виноваты, – сказал Омирбек. – Когда умерла моя любимая жена, вы все утешали меня, говорили, что вместо нее вы найдете и приведете ко мне в юрту еще лучшую женщину… А когда издох мой ишак, то никто и не сказал, что мне приведут взамен нового ишака.
Что такое шауле? Негустая рисовая каша с мясом, луком, маслом и морковью. Если моркови нет – все равно хорошо. Лука нет – тоже сойдет. Ну, а если масла и мяса нет? Тогда рисовая каша должна быть такой горячей, чтобы она обжигала рот и нельзя было понять, что в ней есть, а чего нет.
Вот однажды Омирбек и Досназар-Левша пришли в гости к одному из своих общих приятелей.
Хозяин поставил перед друзьями кипящую шауле и стал приговаривать:
– Отведайте, пока не остыла, а то она вкус потеряет… Ешьте, почтенные гости…
Путь приятели проделали немалый, проголодались, и поэтому особенно их уговаривать не пришлось.
Левша отправил в рот шауле, но она так обожгла его, что из глаз брызнули слезы.
– Э-э, отчего ты плачешь? – настороженно покосившись в сторону дымящейся миски, спросил Омирбек.
«Если я ему скажу правду, – подумал Левша, – то он надо мной будет смеяться…»
– Знаешь, друг, – сквозь слезы сказал Досназар. – Мне показалось, что с семьей моего дяди произошло несчастье… Словно видение мелькнуло: они все лежат в юрте больные. Вай-вай-вай.
– А-а, – промолвил Омирбек и тоже запихнул себе в рот горсть шауле.
– О-о-о-о! – раскачиваясь, простонал он.
Когда Омирбек пришел в себя и смахнул рукавом слезы, Досназар участливо спросил:
– Отчего ты плакал, почтенный Омирбек?