– Я сам купил его за пять монет, – затараторил Омирбек, – думаю продать за шесть, если не пожелаете – отдам за семь, но настоящая цена ему – восемь, а если хотите купить – то платите девять монет, но за десять я вам его отдам…
Один из байских сынков похвалялся умением стрелять из лука.
Действительно, все свое свободное время – а его у богатого парня было сколько угодно – он тратил на стрельбу.
Стрелял он так метко, что люди собирались смотреть, как его стрелы поражают любую цель.
Как-то раз стрелок и его дружки затеяли стрельбу рядом с базаром.
Собрались любопытные. Они криками поощряли стрелков.
Подошел и старый торговец хлопковым маслом.
С кувшином на плече он скромно стоял в некотором отдалении и молча наблюдал за забавами богатых бездельников.
Байский сын был в ударе: он одну стрелу пустил высоко в небо, а второй стрелой расщепил ее пополам.
Зрители восторженно закричали.
А старик – торговец маслом – молчал.
Байский сынок подошел к нему и спросил:
– Почему ты не радуешься? Разве я плохо стреляю? Или, может, ты стреляешь лучше? Тогда возьми лук и покажи свою меткость!
– Нет, я не умею стрелять, – ответил торговец маслом.
Друзья богатого бездельника засмеялись.
– И считаю, что особой заслуги в меткой стрельбе нет, – продолжал торговец маслом. – Каждый должен иметь сноровку в своем деле. Один стреляет из лука, другой – снимает шкуру с барана, третий – варит плов. Каждому свое!
– А какая у тебя сноровка? – со смехом спросил байский сынок у старого торговца. – Чем ты можешь нас удивить? Маслом?
Торговец растерялся – действительно, что он может показать окружающей его толпе? Тогда к нему протолкался Омирбек. На ладони шутника поблескивало маленькое – сухую травинку едва можно просунуть – кольцо от старой женской серьги.
– Вот как вы, отец, можете удивить всех, – сказал Омирбек торговцу.
– Ну и ну! – засмеялись стрелки. – Чего же удивительного в обломке серьги?
Омирбек что-то тихо сказал старику торговцу, и тот, радостно закивав головой, снял с плеча свои кувшин.
Омирбек над горлышком кувшина держал в пальцах кольцо от серьги, а старик взял черпак и начал лить из него масло в кувшин.
Масло лилось сквозь кольцо тонкой, как нитка, струйкой.
Когда торговец опорожнил черпак, Омирбек с торжеством показал кольцо: оно даже не замаслилось! Вот такой тонкой и точной была струя!
– А это разве не удивительно? – сказал Омирбек замершей от удивления и восхищения толпе.
Потом обратился к стрелкам и произнес:
– Вы так сделать можете? Нет! Никогда нельзя зазнаваться, если ты что-нибудь делаешь лучше других. Всегда найдется человек, который что-нибудь делает лучше тебя! Каждому свое!
Однажды Омирбек продавал на базаре петуха.
И хотя он употребил все свое красноречие, чтобы сбыть петуха с рук повыгоднее, – никто не давал за него больше одной монеты.
– Если бы у меня хватило наглости объявить его говорящим попугаем, – сказал Омирбек соседям, – то я бы, наверное, продал его в десять раз скорее и в сто раз дороже… Просто удивительно, как невыгодно торговать честно!
Так и не продав петуха, Омирбек после заката солнца отправился на постоялый двор, заночевал там.
И приснился ему сон.
Будто какой-то покупатель сначала давал за петуха одну монету, потом – две, потом – три. Омирбек торговался изо всех сил и довел цену до девяти монет…
Видимо, во сне Омирбек так кричал, что его разбудил сосед и сказал!
– Хватит, успокойся…
– Хватит, так хватит, – сказал Омирбек, снова закрыл глаза, но сон так больше и не повторился.
– Вот до чего доводит жадность, – сказал Омирбек соседу, – нужно было отдавать петуха за девять монет…
Говорят, что одно время у Чимбайского базара были ворота – не большие, не маленькие, так себе, средние.
Как-то утром Омирбек сидел возле ворот и разговаривал со знакомыми, а с базара хотел выйти один из родственников бая, человек тупой, но очень самоуверенный. В руках у него был длинный шест, который он только что купил.
– Сейчас мы позабавимся, – сказал Омирбек. – Этот тупица даже не сообразит, как ему пронести шест. Смотрите…
И действительно, как только ни пытался родственник бая пронести шест – и стоймя, и поперек, И наискосок, – ничего не получалось.
Вконец измучившись, он бросил шест на землю и присел рядом с Омирбеком. – Вот ты, Омирбек, – тяжело дыша, произнес родственник бая, – слывешь умным, сообразительным человеком. Тогда скажи мне: как пронести через ворота этот шест?
Омирбек подмигнул приятелям и с важным видом проговорил:
– Нет ничего легче. Тут и ребенку ясно, что нужно делать! Распили шест пополам и неси.
Глупец так и сделал, а потом еще долго удивлялся: почему над ним все смеются?
Жена уши Омирбеку прожужжала:
– У меня ичиги развалились, надо их починить, ходишь на рынок, так зайди к сапожнику.
Но Омирбек, уходя на базар, забывал ичиги дома, и жена снова начинала:
– У тебя только шутки в голове, а за домом не смотришь, в чем твоя жена ходит – тебе все равно… Опять мои ичиги забыл взять?
Омирбек все время помнил об этих проклятых ичигах, но, как на зло, каждый раз, когда ему приходилось идти на базар, что-то такое случалось и он в суете забывал о них.
Спохватывался только тогда, когда встречал на базаре знакомого сапожника.
– Э-э, снова забыл ичиги! – вздыхал Омирбек.
Сапожник и сам уже стал подсмеиваться над Омирбеком. Только завидит его, кричит:
– Опять ичиги дома оставил?
А в юрте жена снова пилила Омирбека:
– Где твоя голова? Что у тебя в ней? Столько времени я тебя прошу…
В одно прекрасное утро Омирбек, отправляясь на базар, сказал жене:
– Давай-ка твои ичиги! Видишь, ты тоже забыта мне о них напомнить, а я уже их во сне вижу.
Жена обрадовалась, стала давать Омирбеку наставления:
– Смотри за сапожником, когда он будет работать! Знаю я твоих дружков-сапожников – им бы – только деньги получить, этим обманщикам, а работают они шаляй-валяй, и кожа у них плохая, и носок они не умеют заделывать. Ты проверь, а то и носить ичиги нельзя будет… Да кожу посмотри внимательно. Прощупай ее всю. Да какой дратвой будут шить – вощеной или простой? Если простой – не отдавай…
И так она говорила до тех пор, пока Омирбек не скрылся вдали.
Когда Омирбек пришел на рынок, сапожник приветствовал его обычной шуткой:
– Опять ичиги забыл?
– Нет, на этот раз они со мной, – усмехнулся Омирбек. – Вот они…
Но ичиги пропали. Их не было ни в мешке, ни за поясом.
Омирбек только удивлялся: куда же они делись?
– Обронил ты их по дороге, не иначе, – сказал сапожник. – Теперь уж не найдешь… Сколько народа прошло по ней после тебя!
Весь день Омирбек был мрачен и неразговорчив, чем весьма удивлял многочисленных своих друзей и приятелей.
Вернулся он домой раньше обычного и сразу же сказал жене:
– Потерял я твои ичиги! Сам не знаю, как это вышло: пришел к сапожнику – нет их…
Жена рассмеялась:
– Ой, какая я разиня! Заболталась с тобой утром, все советы тебе дала, а ичиги-то дать забыла – вон они лежат!
– О аллах, благодарю тебя за то, что ты не создал меня женщиной! – сказал Омирбек, облегченно вздохнув. – Ну, а ичиги эти выброси – купим новые. Видно, такая у них судьба – не быть починенными…
Как-то случилось, что Омирбек охрип и торговать на рынке не мог. А именно в этот день ему нужно было приложить все усилия, чтобы сбыть какому-нибудь баю свою собственную корову, которая вдруг перестала доиться.
– Аллах покарал меня за что-то, – шептал Омирбек друзьям. – Когда мне нужно продать собственную корову, так он лишил меня голоса… Придется просить кого-нибудь из торговцев – пусть помогут!