– Просто прекрасно! А как вам наша страна?
Подходит к вождю племени вконец расстроенный индеец и говорит:
– Вождь, почему у белых такие красивые имена
– Билл, Джек, Фил, а у нас имена никуда не годятся?
– Зачем ты так, есть и у нас красивые имена
– Зоркий Сокол, Быстроногий Олень… Так что иди и подумай, Бычий Х…
Идет мужик по пустыне, чувствует – чем-то воняет. Видит – сидит индеец. Он его спрашивает:
– Слушай, ты не знаешь, чем это тут воняет?
– О, это долгая история!
– Ну, рассказывай.
– Жили на двух берегах два племени, в одном племени жил красивый юноша, а в другом красивая девушка. Они любили друг друга, но родители были против, и они утопились в речке.
– Ну а чем воняет-то?
– Да насрал кто-то.
Спрашивают четырех индейцев, убежавших из тюрьмы:
– Скажите, почему вы убежали?
– Сидим мы день, второй, третий. На четвертый день Острый Глаз заметил, что одной стены нет.
– Почему мою сестру зовут Восходящее Солнце? – спрашивает маленький индеец у матери.
– Она была зачата, когда всходило солнце.
– А почему младшую зовут Синий Цветок?
– Она была зачата в васильках. Ну хватит задавать вопросы, Рваная Резинка!
Молодой воин захотел жениться, приходит к вождю и говорит «Так мол и так, хочу!», на что вождь ему отвечает:
– Молод ты, надо бы еще поучиться!
– Научи, о мудрый! – восклицает воин.
– Пойди в лес, найди дерево с подходящим дуплом и… Прошло время и вождь дал таки согласие. Первая ночь. Жена:
– Ну! Воин подходит, раздевает, ласкает и… как даст ей по заду.
– Ой, мне же больно! – кричит жена.
– Я знаю, что надо делать! Надо сперва пчел выгнать!
На одном из тихоокеанских островов путешественник спрашивает туземца:
– Вы не боитесь залезать на такие высокие пальмы, чтобы собирать кокосовые орехи?
– А мы и не залезаем, орехи сбрасывает ветер.
– А если нет ветра?
– Тогда у нас начинается голод…
Индус на приеме у окулиста. Окулист показывает указкой на таблицу с буквами: «БКРДЖ ЧТПХ», и спрашивает индуса:
– Что здесь написано?
– Как что? Да это же фамилия моего зятя!
Мама и шестеро детей ушли из деревни в джунгли собирать провиант. Над ними летит большой пассажирский лайнер. Дети:
– Мама, что это?
– Детки, это – как омар. Он покрыт скорлупой, а внутри – вкусное мясо!
Европейцы поймали дикаря в джунглях и спрашивают:
– Как на вашем языке будет звучать, когда вам плохо живется?
– Там.
– А когда очень плохо?
– Там-там.
– А когда очень-очень плохо, совсем невмоготу?
– Там-там-та-там, там-та-там, та-там, та-там.
Старый морской волк, знавший бесчисленное количество случаев, рассказывал о друге:
– Мой друг служил коком на паруснике. Однажды судно потерпело крушение, и моего друга выбросило на остров к людоедам. Видя, что те собираются его съесть, мой друг обратился к вождю со словами: «Меня нельзя есть, я несъедобный». Затем он вытащил нож, отрезал себе кусок ноги и протянул дикарю. Тот откусил от куска, пожевал, сплюнул… «Пир отменяется», – объявил вождь. У моего друга был пробковый протез.
Дикари-людоеды поймали европейца, тащат его к вождю племени. Тот думает, как же спастись. Выхватил перед носом вождя зажигалку, чиркнул ей и кричит:
– Волшебство!
– И правда волшебство, в первый раз вижу, чтобы зажигалка с первого раза зажглась.
Персоналия
У А. Дюма просят пять франков на похороны известного критика.
– Получите десять, – говорит Дюма, – и похороните двух критиков.
К Дюма-деду обратилась некая любительница литературы:
– Я давняя почитательница вашего таланта, но я нигде не могу приобрести ни одного из ваших романов.
– Сам удивляюсь, сударыня. Быть может, это объясняется тем, что я ни одного не писал.
Мопассан некоторое время работал чиновником в министерстве. Через несколько лет в архивах министерства обнаружили характеристику на Мопассана: «Прилежный чиновник, но плохо пишет».
Миллионер пригласил на обед «сливки общества». Не обошли вниманием и М. Твена. Предполагалось, что М. Твен будет веселить гостей, но именно этого М. Твену и не хотелось. Миллионер был разочарован.
– Мне кажется, мистер Твен, что даже самому большому в мире глупцу не удалось бы вас рассмешить.
– А вы попробуйте, – предложил М. Твен.
Молодая симпатичная дама интересуется у М. Твена: