Василий Иванович, Петька и Фурманов сидят на берегу Урала и задумчиво курят траву. Плавно выдыхая дым, Василий Иванович с чувством говорит:
– Да…
– Да!.. – мечтательно произносит Петька.
– Да-да! – подтверждает Фурманов.
Впоследствии Василий Иванович говорит Петьке:
– Петька! Фурманова больше пыхтеть не берем. Болтлив!
– Василий Иванович, белого привезли!
– Сколько ящиков?
– Василий Иванович, указание спущено: аппарат сократить.
– Ты, Петька, аппарат сократи, а змеевик оставь!
Василий Иванович приехал из Москвы и спрашивает Петьку, что произошло за его отсутствие:
– Да, ничего особенного, только лопату сломали.
– Как сломали?
– Да яму копали и сломали.
– А какого хера вас понесло яму копать?
– Так собака сдохла.
– А она чего сдохла?
– Конины обожралась вот и сдохла.
– А причем тут конина?
– Да ведь конюшня сгорела.
– Как сгорела?
– Фурманов бычок бросил, она и полыхнула.
– Так ведь он же не курит.
– Закуришь тут, когда знамя полка сперли!
– Василий Иванович, можешь выпить литру?
– Могу.
– А две?
– Могу.
– А ведро?
– Не, Петька, не могу. А вот Владимир Ильич – он все сможет!
Чапаева с Петькой послали в командировку. По возвращении у них требуют отчет.
– Пили мы, – говорит Василий Иванович.
– Нет, так дело не пойдет, – говорят ему, – в отчете вы должны написать что-нибудь серьезное, например, чтение литературы. Чапаев пишет: «Купили мы с Петькой книжку, прочитали, потом сдали обложку и купили другую, прочитали. Потом пошли в библиотеку, а из нее выходит Фурманов, весь такой начитанный…»
Чапаев делает Анке операцию аппендицита. Петька ассистирует.
– Скальпель! Спирт! Зажим! Спирт! Тампон! Спирт! Спирт! Спирт! Огурец!
Чапаев вернулся из Италии.
– Василий Иванович, скажи что-нибудь по-итальянски, – просит Петька.
– Пошел на х… Петруччо!
Чапаев с Петькой воюют в Испании.
– Петька, что за крики, кого это там народ приветствует?
– Какую-то Долорес е**нули!
– Ну, и чего она орет?
– Кричит: «Лучше стоя, чем на коленях!»
Чапаев решил помочь сражающемуся Вьетнаму.
– Петька, достань самолет! Петька достал только мотор. Приделали мотор к забору, полетели. Вдруг – «Фантомы»! Один, другой, третий…
– Василий Иванович, да рубани ты его шашкой, надоело ворота открывать!
Василий Иванович на БАМе посетил лагерь особого режима. Перед ним выстроили полосатых арестантов.
– Здравствуйте, товарищи матросы!
Пошел как-то Петька в школу каратистов на дискотеку. Ночью возвращается – весь избитый.
– Василий Иванович, вот что творят, гады…
– Ничего, Петька, пошли разберемся вместе.
– А может завтра?
– Да не бойся, ты постоишь – посмотришь. Ну пошли они, Чапаев заходит, слышны дикие крики, затем тишина. Василий Иванович выходит, пошатываясь и вытирая именное оружие об траву:
– Куда им с голыми пятками да против шашки!
Василий Иванович:
– Ну, как, Петька, первый день в институте?
– Отлично! Там даже вас еще хорошо помнят! Нас с какими-то птицами сравнивали!
– Орлами, небось величали?
– Да не, вроде поменьше птичка была.
– Соколы?
– Не, лесная вроде.
– Хм. Филин…Клест…Дятел…
– Во! Точно! Два долбоеба, говорят!
Чапаев с Петькой идут по Цюриху, а навстречу негр.
– Кто это? – спрашивает Чапаев.
– Не узнаешь, Василий Иванович? Солженицын!
– Надо же, Петька, как очернили человека!
Чапаев с Петькой сидят среди депутатов на съезде и смеются. Им делают замечание:
– Товарищи, как вы себя ведете во время выступления дорогого Леонида Ильича?
– Ты, Петька, говорил, что будет Райкин, а это говно какое-то!
– Василий Иванович! Американцы высадились на Луне!
– Хорошо, Петька, вон мы их куда загнали!
Петька встречает Чапаева в Тель-Авиве под еврейский Новый год.
– Шана това, Василий Иванович! (с новым годом!)
– Воистину това, Петька!
К умирающему Мао Цзе-дуну проник Фантомас и снял маску.
– Эх, Петька, разбросала нас судьба по белу свету! – сказал Мао.
– А знал бы ты, Василий Иванович, что наша Анка в Израиле вытворяет!
– Что это ты все пишешь, Петька?
– Оперу пишу, Василий Иванович.
– А про меня там будет?
– А вот опер вызовет, Василий Иванович, узнаешь!