– Штирлиц, а на что вы ловите?
– Все дело не в том, на что ловить, а как. Сняли бы вы, что ли, свою форму, группенфюрер…
Допрашивает Штирлиц пастора Шлага:
– Сколько вам лет?
– Пятьдесят шесть.
– Семейное положение? Пастор, смущенно глядя в пол:
– Я ещё молод чтобы думать о женщинах.
Штирлиц вышел без зонта.
– Дождь капает, – подумал Штирлиц.
– Сам ты капаешь, – подумал дождь.
Штирлиц справил малую нужду на глазах у Мюллера. Мюллер вытер глаза и вышел.
Шёл Штирлиц по улице, вдруг видит лужа, «А, по х**», – подумал Штирлиц и смело шагнул. Лужа оказалась по уши.
Выходит Штирлиц из бара и упирается носом в стену.
– И с каких это пор стены стали покрывать асфальтом, – подумал Штирлиц.
Штирлиц не любил ездить на машине с тормозами. Тормозов он презирал, а тормозить любил сам.
Штирлиц шел по улице и вдруг услышал сзади шум мотора. «Не трамвай, объедет», – подумал Штирлиц. Оказалось – трамвай.
Штирлиц выстрелил в голову Мюллера. Пуля отскочила.
– Броневой! – догадался Штирлиц.
Штирлиц варил раков. Раки покраснели. «Наши!» – порадовался Штирлиц.
В предчувствии приятного вечера Штирлиц сидел и смотрел наружу. Да, Ружа была девочка что надо.
Штирлица уже год мучил запор. Наконец Штирлиц не выдержал и смазал запор маслом.
Штирлиц погладил кошку. Кошка сдохла. «Странно», – подумал Штирлиц и поплевал на утюг.
– Штирлиц, а вы почему не закусываете? – с подозрением спрашивает Мюллер.
– Вы что, русский?
– Мы, немцы, народ экономный, – выкрутился Штирлиц.
Штирлиц шел по коридору и увидел двигающийся навстречу труп шофера Бормана.
– Мюллер играет в триллер, – сострил Штирлиц.
Юстас
– Алексу: «Пить будешь?».
– Когда-нибудь у меня будет генеральская дача, почти такая же, – позволял себе иногда помечтать Штирлиц, глядя на свой дом в берлинском предместье.
Штирлиц очнулся ранним утром под забором чьей-то загородной виллы. Его тошнило, в левой руке был зажат женский бюстгальтер, из правой торчал обрывок записки: «Разрешаю расслабиться. Центр»
Лежит Штирлиц в луже. Смотрит мимо идут мужики – в обвязках, касках…
– Спелеологи… – подумал Штирлиц.
– Сам ты грязная свинья! – подумали альпинисты…
Штирлиц шел по улице вечернего новогоднего Ханоя. Вдруг навстречу ему вышел дракон.
– К счастью, – подумал Штирлиц.
– К ужину, – подумал дракон.
Штирлиц зашел в лес и увидел – голубые ели. Он присмотрелся и заметил, что они не только ели, но и пили…
Солдаты СС ворвались на явочную квартиру. Там никого не оказалось. Они и не предполагали, что Штирлиц лежит на подоконнике, замаскированный под одинокий окурок.
Из всех врачей Штирлиц больше всего уважал стоматолога. Он помогал ему держать язык за зубами.
Штирлиц любил холодное оружие. Это было незаменимое средство для прикладывания к голове после пьянки.
Утром, как всегда, Штирлиц гнул свое. Свое, как всегда, не гнулось!
– Лучше бы ты вечером не гнулось, – думал Штирлиц, покоряя непокорное…
Штирлиц шел по площади. Его окружило гестапо. Штирлиц изобразил толпу. Гестапо расстреляло толпу. Среди убитых Штирлица не оказалось.
Мюллер:
– Штирлиц! Ваши соседи жалуются, что у вас утром гимн Советского Союза гремит на всю округу!
– А что еще может поднять с постели советского человека в шесть утра?
Шелленберг вызывает Штирлица и спрашивает:
– Штирлиц, как вы думаете, до майских праздников война протянется?
– До майских наверняка, даже до Дня Победы.
Мюллер:
– Признайтесь, Штирлиц, вы не отказались бы посидеть где-нибудь на берегу Волги с удочкой?
– Не могу я сейчас в Россию, группенфюрер, у меня взносы за много лет не уплачены.
– Штирлиц, какой у вас любимый фильм? – спросил Мюллер.
– «Волга-Волга», – машинально сказал доблестный советский разведчик, но вовремя исправился, – «Фольксваген-Фольксваген».
Идя по коридору РСХА 23 февраля, Штирлиц встретил по дороге Бормана с гармошкой и в тельняшке.