– Под левым.
– Вот вы и попались, об этом знает только русская «пианистка».
Ночь, рейхсканцелярия. В кабинете Мюллера с фонариком возле вскрытого сейфа стоит Штирлиц и копается в бумагах. Находит приказ Гитлера, подходит с ним к столу и напротив фамилии Гитлер, улыбаясь, пишет русское слово «ДУРАК». Голос диктора за кадром:
– Вот так, в нечеловеческих условиях, советский разведчик Максим Максимович Исаев вносил свой маленький вклад в большую Победу!
– Что это вы мне принесли, Штирлиц? – спросил Шелленберг.
– С основной работы разрешение на совместительство, – ответил он. Совесть чекиста не позволяла ему незаконно получать вторую зарплату.
Штирлиц передавал уже сорок восьмую дезу в центр.
– Пора бы и дать знать, что работаю под колпаком. Решил и в конце добавил: «Работаю под колпаком у Бормана. Сорок семь последних сообщений – деза». Борман по хитрым глазам Штирлица понял, что тот что-то задумал. После третьей ночи напряженных размышлений он сказал:
– Ну, эта шутка стара как мир. И передал текст без точек.
Штирлиц прятал акции в трусах. Они все не поднимались.
Штирлиц стоял в туалете и по капле выдавливал из себя раба.
– Вот кончу службу и куплю себе садовый участок под Рязанью, – думал Штирлиц, подъезжая к своей загородной вилле под Берлином.
Вербуя Штирлица, Мюллера задаёт вопрос по анкете:
– Сколько вам лет? Штирлицу выдался случай пококетничать:
– А сколько бы вы мне дали? Мюллер считал себя тонким остряком:
– Пожизненно.
Советские самолеты бомбили Берлин. Бомбили беспощадно, но осторожно: каждый летчик понимал – там Штирлиц.
Мюллер спросил у Штирлица:
– Правда ли, что радистка Кэт дала ему показания?
– Показала, но не дала, – сухо ответил Штирлиц.
Штирлиц принял шифровку. Шифровка оказалась лучше денатурата.
Штирлиц настоял на своем – настойка вышла горькая и невкусная.
Штирлиц вошел в туалет. В туалете журчало. Когда Штирлиц вышел обратно, журчало заторопилось следом.
Штирлиц лежал на полу, замаскировавшись под окурок.
Во время войны Штирлиц украдкой кормил берлинских детей. От украдки дети пухли и дохли.
Ворвавшись в кабинет, где шло совещание, Штирлиц достал свой пистолет, и все упали насмерть.
Штирлиц сидел в машине и курил. А в это время глубоко под землей, в секретном бункере, Гитлер отчаянно оттягивал свой конец.
Штирлиц пнул глобус ногой. Он покатился.
– Круглый, – подумал Штирлиц.
– Урод, – подумал глобус.
Штирлиц зашел в рейхсканцелярию и увидел, что вся верхушка вермахта ржет.
– Что случилось?
– Да Борман анекдот услышал.
– Смешной?
– Не знаем.
– А что же тогда ржете?
– Да он его начинает со слов: «Захожу это я в парикмахерскую…»
Штирлиц увидел на обложке журнала фотографию девушки и надпись: «Мисс-43».
– Странно, – подумал Штирлиц, – сорок три, а как хорошо сохранилась!
Штирлиц выбил ногой дверь и на цыпочках подкрался к читающему газету Мюллеру.
– Документы на стол! – закричал Штирлиц и со всего размаху врезал Мюллеру в ухо.
– Кстати, Мюллер, не найдется ли у вас канцелярских скрепок?
Голос Копеляна за кадром:
– Штирлиц знал, что лучше всего запоминается последняя фраза…
– Штирлиц, у вас есть план? – спросил Шелленберг.
– Конечно. Но я больше люблю героин, – ответил с улыбкой Штирлиц.
Штирлиц шел по Берлину в буденовке. К нему подошел Мюллер.
– Штирлиц, вы бы хоть конспирацию соблюдали!
– И вправду, – подумал Штирлиц и надел темные очки.
Штирлиц зашел в бар с криком:
– Порублю, суки!
Те скинулись по рублю, и Штирлиц ушел.
Штирлиц шел по Цветочной улице. Вдруг из второго этажа дома напротив вывалился Плейшнер. Штирлиц ускорил шаг. Но со второго этажа следующего дома вывалился Плейшнер. Штирлиц еще поддал. Из окна третьего дома опять вывалился Плейшнер… Штирлиц бежал по Цветочной улице, а Плейшнеры все вываливались…
В кабинет Штирлица позвонил Мюллер.
– Штирлиц! Если вы еще хоть раз будете резать на секретной документации колбасу и селедку, я вам больше не позволю воровать из сейфа!
Штирлиц в третий раз терял передатчик и его весь вечер бил озноб. Озноб был радистом, и без передатчика ему было нелегко.