Серьёзно интересовала учёных «Аненербе» и проблема бессмертия и магического исцеления. Например, там всерьёз занимались исследованиями фантомных органов, мечтая в конце концов научиться доращивать руки и ноги, утраченные во время войны. Для участия в опытах отбирали как заключённых, так и «нордических парней». На чём основывалась сама теория? Конечно, на тонких энергиях и энергетическом строении человеческого тела. Эти сведения, которые институт обильно почерпнул из восточных источников, говорили, что пока тело сохраняет начальную форму, в нём остается заложенной вся информация о строении и способностях утраченного органа. И опыты показывали, что очертания тела энергетически не меняются. Значит, говорили специалисты тонких энергий, потерянная нога или рука потеряна только на грубом, физическом плане, а энергетически продолжает существовать. И боли, которые испытывают люди в утраченной конечности, на самом деле никакие не мозговые, не парадоксы восприятия, а самые настоящие боли в части тела, где произошло повреждение. Поэтому, если научиться создавать материю, то можно её налепить на существующий уже каркас, энергия сама выстроит всё правильно. Если это могут лягушки, почему не может человек? Всё дело — в мозге, в его работе, в его сбоях, в неумении ставить перед ним правильные задачи. Ещё Дюрвиль в книге «Об анатомии и физиологии души» писал, что «прооперированные часто испытывают болезненные ощущения в отнятом у них члене, в особенности при перемене погоды. Астральное тело «помнит» себя — со всеми органами». Теолог Пристли упоминал, что ощущения человека «не в физическом мозгу, а в астральном, и при отделении физического члена от человека астральный орган сохраняется, и те, кто обладает «астральным зрением», даже видят этот орган на месте». А немецкий доктор Зигер пришёл к выводу, если получившего ранение с лишением органа человека поместить в специальный раствор, сходный по типу с составом крови, то астральный орган способен дорастить физический. Гитлер, заинтересовавшийся идеями Зигера, отдал ему целый институт. Шли тридцатые годы, на пороге стояла война, доращивание органов пришлось бы очень кстати.
Странный доктор между тем попросил, чтобы в его ведомство прислали медиумов, магов и прочих оккультных специалистов. Те как-то юмора не поняли: при чём тут хирургия и оккультизм? А доктор между тем совершенно искренне расспрашивал их о правильной технике вызова духов. Зачем? Оказывается, для наращивания тела ему нужно включить астральный план пациента, а своими силами без магии сделать этого он не может. Зигер совершенно искренне верил, что средневековые опыты по созданию гомункулуса терпели крах только потому, что перед духами, помогавшими выращивать это создание, ставилась неправильная задача. Какую задачу поставишь — такое создание и вырастишь. Но доктор Зигер хотел не только приращивать потерянные руки и ноги. Он мечтал вообще оживлять мертвецов. Об этом он тоже не позабыл сообщить фюреру. Конечно, Гитлер попросил гениального физиолога побыстрее найти способ, как вернуть душу в её тело и вернуть человека к жизни.
А опытный материал? Да сколько угодно! Задача-то благородная! Все концлагеря в полном распоряжении. И госпитали — тоже. Прямо с поля боя к Зигеру привозили особо тяжело раненных. Безногих или безруких. Уход за ними был самый милосердный, заботливый. А потом — потом был Зигер. Некоторые источники утверждают, что Зигеру удалось найти необходимый рецепт, и якобы известны люди, вернувшие себе руки или ноги. Конечно, так это или нет, не знает никто: доктор после войны… пропал.
Но не пропал странный институт, созданный рейхом! Конечно, он теперь совсем небольшой, в нём нет военного отделения, он не занимается ни математикой, ни биологией, ни географией, ни расологией. Но он охватывает удивительную область знания — парапсихологию, куда включаются все изгнанные из официального обихода науки. Он тоже очень интересуется древним знанием и ищет свою Ultyma Thule. Этот замечательный институт называется Мюнхенским институтом парапсихологии. Он вырос на осколках «Аненербе». Он его прямой и совершенно законный наследник.
Студенты этого учебного заведения учатся всему тому, чем должны были заниматься в «Аненербе», — они учатся читать мысли на расстоянии, овладевают тайнами гипноза, ходят с маятником и лозой, составляют гороскопы, пытаются левитировать и много занимаются восточными методиками. Сегодня это модно.
И стоит за этими занятиями и постоянным трудом всё то же страстное желание усовершенствовать своё тело и мозг, стать человеком новой расы, представителем того самого шестого по счёту человечества, которое должно прийти на смену всем, кто сегодня живёт на Земле. Если сможет один, смогут все, нужно только время. Время и желание. А что? Разве плохо?
Только не появится ли перед нами, стоящими на пороге, тень рейхсфюрера Гиммлера — или как там его будут звать? — и не захочет ли он возглавить этот поход в будущее?
Ведь, если вы ещё не поняли, весь безумный проект под названием «Третий рейх» с непомерной военной машиной и секретными институтами затевался ради одной-единственной цели: остановить Азию и не отдать ей ни пяди Европы.
«Я уже сегодня обратился к фюреру, — говорил Гиммлер, — с просьбой, чтобы СС — если мы до конца выполним свою задачу и свой долг — было предоставлено преимущественное право стоять на самой дальней германской восточной границе и охранять её. Полагаю, что этого преимущественного права у нас никто не будет оспаривать. Там мы будем иметь возможность практически обучать обращению с оружием каждый молодой призывной возраст. Мы будем диктовать Востоку наши законы. Мы будем рваться вперёд и постепенно дойдём до Урала. Я надеюсь, что это успеет сделать наше поколение, надеюсь, что каждому призывному возрасту придётся сражаться на Востоке, что любая наша дивизия каждую вторую или третью зиму будет проводить на Востоке… Тогда у нас будет происходить здоровый отбор на все будущие времена.
Этим мы создадим предпосылки к тому, чтобы весь германский народ и вся Европа, ведомая, упорядоченная и направляемая нами, на протяжении поколений смогла выстоять в борьбе за свою судьбу с Азией, которая, несомненно, снова выступит. Нам неизвестно, когда это будет. Если в то время с другой стороны выступит людская масса в 1–1,5 миллиарда человек, то германский народ, численность которого, я надеюсь, будет составлять 250–300 миллионов, а вместе с другими европейскими народами — общей численностью 600–700 миллионов человек, и плацдармом, растянувшимся до Урала, а через сто лет и за Урал, выстоит в борьбе за существование с Азией…»