Как и сейчас - решил рассказать это Анфисе...
Анфиса пристроилась напротив отца на небольшом переносном стуле. Всё это внимательно-превнимательно слушала, всё это мысленно через себя пропускала. Очень переживала за отца. И старалась всё-всё запомнить...
Сон отца. «Раз - и дочка!»
А снилось ему, что перед ним - огромная русская печь. И она же, каким-то образом, была - атомный реактор, сердечник ядерной бомбы и двигатель космического корабля, и даже что-то вроде «машины времени». И в ней - горит огонь Мировой Революции. И именно от этого огня Мировой Революции - голова у него так и болит...
И, вот, лежит он так, и мучается этой своей невыносимой головной болью, и не знает, как от неё избавиться...
И видит - что стоит перед ним здоровенный мужик, с бородой, мускулистый такой, в красной рубахе и с молотом в руках («вот, как у нас раньше пролетария изображали на агитационных плакатах», пояснял он обычно).
А у него, лежащего, в голове мысль:
«Это передо мной - исторический период классовой борьбы пролетариата!»
И он думает дальше:
«Пролетарий-Освободитель не зря ко мне пришёл! Он пришёл избавить меня - от этой моей головной боли! И чтобы Спутник мог взлететь!..»
А тот - действительно, как бы, примеривается, чтобы треснуть его этим молотом по голове. Но - не решается...
А отцу - тоже, уж очень боязно так лежать беспомощно: уж больно здоровый и страшный мужик, хоть и Пролетарий, и Освободитель. И совершенно разбойничьего вида! И с огнём классовой ярости в глазах!
Но и от головной боли - тоже, уж очень хочется избавиться. И про Спутник всё время думает...
А как пригляделся повнимательнее к его могучему пролетарскому молоту - то видит, что это и не молот вовсе, а - здоровенный топор!
Ну, отцу ещё боязней стало!
Пригляделся - а у мужика и рубаха крестьянская, и вся физиономия: как у типичного российского землероба века 19-го, если не 18-го, и при этом явно не совсем трезвого.
Отец сразу понял, и говорит себе:
«Это передо мной, оказывается, не пролетарский - а крестьянский период классовой борьбы трудящихся! И это, наверное, из времён крестьянского восстания Емельяна Пугачёва! Какой-нибудь восставший крепостной крестьянин. Или какой-нибудь деревенский кузнец...»
И думает:
«Значит, ещё не пришло историческое время для моего освобождения от этой головной боли (и неужели же и Спутник не полетит?..), потому что крестьяне - класс ещё слишком мало сознательный. Пожечь помещичьи усадьбы - это они могут, ещё и в 1917 году их жгли за милую душу. Ну, там, порубить могут топорами, да косами, разных мелких эксплуататоров, кто под горячую руку попадётся... А добиться истинной Свободы - этого они ещё не могут, ни для себя, ни для других: высокой пролетарской сознательности им ещё не хватает...»
И думает дальше:
«А значит - и освобождение мне от моей головной боли они принести не могут. И это очень печально... И если Спутник не взлетит - то и Коммунизма не будет...»
И тут видит - что рядом с тем мужиком, что с топором, стоит ещё какой-то парень, тоже, здоровый такой, высокий, мускулистый, стройный, красивый, с голым торсом: ну, настоящий атлет - похожий на атланта, что у Зимнего Дворца, в портике Нового Эрмитажа, на улице Халтурина, «держат небо на каменных руках». И что-то этот атлант горячо первому тому мужику говорит, доказывает. А тот - как бы не понимает...
Отец пригляделся к тому парню. И видит, что у него на руках - цепи, и на ногах - кандалы!
И он понял, что перед ним - рабовладельческий период человеческой истории, и что этот парень атлетического вида - Восставший Раб!
Он видел, что этот парень очень мучается от этих своих оков, и пытается их порвать, но это ему никак не удаётся...
И отцу было очень жалко этого парня! И он вдруг понял: что если этот мужественный парень, Восставший Раб, сейчас не освободится - то ни Крестьянин, ни Рабочий-Пролетарий, тоже не смогут освободится! И Спутник не взлетит! И никакой Мировой Революции не произойдёт, и Коммунизма не будет! И что он сам - должен будет просто умереть сейчас от этой невыносимой головной боли!..
И он стал, как мог, думать: как же можно помочь этому парню-атлету, Восставшему Рабу, освободиться от своих железных пут? Ведь от этого зависит и его собственная жизнь, и судьба Спутника, и судьба всего человечества: и судьба Мировой Революции, и судьба Коммунизма!..
А голова у отца при этом - болит всё сильнее и сильнее, совсем невыносимо!..
И видит - что и эти двое видят и понимают, что у отца смертельно болит голова, и спорят между собой: как ему можно помочь...