Мужик с топором - всё топчется с ним как-то неуверенно, и не знает, как нужно ударить: думает - что просто надо рубануть по черепу... А парень-атлет - тот точно со знанием дела говорит, и показывает: не по черепу - а плашмя надо ударить так - чтобы одним ударом отрубить голову!..
И отец понял: что, да, именно так и надо, просто - отрубить голову!.. Правда, он умрёт. Но зато - освободится этот парень и всё человечество, и победит Мировая Революция и Коммунизм!..
А парень-атлет видит, что отец собрался совсем умереть за человечество. И показывает и ему, и мужику, как надо отрубить голову, чтобы не умереть совсем. И показывает тому мужику-пугачёвцу: ты только топором - раз! - и я поймаю! То есть, голову отца - он поймает!
И отец, и в самом деле, понял: что, да, если его голову, вот, именно так отрубить - чтобы она полетела - то Спутник полетит! И если парень-атлет поймает его голову - то он, хотя и умрёт, но - в то же время, как-то останется жив! И голова больше болеть не будет: отрубленная голова болеть не может. Для этого во Франции и гильотину придумали во время ихней революции, для торжества Разума...
А у отца уже такая невыносимая боль в голове - что он только и говорит про себя: скорей бы, скорей бы! Даже если и умру совсем...
Мужик-пугачёвец всё неуклюже топчется. Размахивается топором - но всё как-то неуверенно...
А парень-атлет ему всё показывает, и повторяет:
«Раз - и точка! Раз - и точка!..»
Пугачёвец размахнулся...
И тут (говорит Анфисе про себя отец) что-то в его голове - ка-ак жахнет!..
(Анфиса в этот момент рассказа отца вдруг увидела себя стоящей перед ним с крепко прижатыми к груди ладонями и, кажется, с неприлично раскрытым ртом...)
...
И вот тут (говорит отец), он - проснулся!..
И что же он видит?..
А видит, что стоит перед ним, у его постели, его шофёр Геннадий, осторожно так будит его, и повторяет:
«Дочка у вас, дочка!.. И Спутник полетел!..»
Вот, (слышит Анфиса), вот так ты и произошла...
Ты освободишь Прометея!
Отец действительно, так, глубоко-глубоко, вздохнул, и сказал ей:
«Вот так ты и произошла... И Спутник мы запустили...»
Его рассказ о происхождении её и Спутника был закончен.
Отец замолчал. И о чём-то сильно задумался...
...
Анфиса понемногу стала приходить в себя...
Она была потрясена! Хотя и почти ничего не понятно - но, всё таки, это как-то очень здорово, и загадочно: раз - и дочка! Раз - и дочка!..
Отец сидел на скамейке за их садовым столиком, подперев кулаком щёку, и глубоко задумавшись...
Она тихо подошла к нему, и осторожно, с заботливостью, спросила:
«А у тебя голова - не улетела? Он её поймал?»
Отец от этого её вопроса как-то переменился в лице. Он машинально взял с тарелки оставшееся яблоко, повертел его перед собой, но, как бы, не видя. Глаза его как-то странно расширились, будто он видел что-то невидимое...
Он положил назад яблоко, и очень тихо, как бы почти про себя, очень задумчиво, произнёс:
«Если бы ты знала, сколько голов отлетело - чтобы мог полететь Спутник!..»
Отец взглянул на неё глазами, в которых блеснули неожиданные слёзы, и дрогнувшим голосом добавил:
«И чтобы могла родиться ты!..»
Анфиса поняла, что отцу сейчас нельзя задавать лишних вопросов. Ей очень хотелось спросить про отрубленные головы, и было страшно. Но она чувствовала, что про это спрашивать сейчас нельзя.
И было ещё столько вопросов! Но она совершенно не знала, как об этом спросить. А спросить так хотелось!..
И она, всё-таки, очень-очень тихо, и осторожно, спросила у отца:
«А голова у тебя до сих пор болит?»
Отец вдруг рассмеялся, откинулся на стуле назад, и воскликнул:
«Анюточка, цветочек! Да у меня - как я такое услышал от Геннадия - голова тогда мгновенно прошла!.. Я вскочил с постели - как мячик! Забыв про все свои хворости! Стал тормошить и обнимать его, и требовать подробностей - и о тебе, и о Спутнике!..
А как узнал, что ты такая здоровенькая, и что все, слава богу, живы и здоровы, и что со Спутником всё идёт по плану, то я - просто в пляс пустился!.. А ты говоришь: голова!.. В голове у меня тогда было - одно сплошное ликование и восторг!..»
Анфиса не могла понять: как может быть сплошное ликование и восторг в голове - если её до этого только что отрубили?..
Но отцу она полностью верила! И она чувствовала - что отец бесконечно, бесконечно счастлив за неё, что она вот так возникла, так загадочно и по-коммунистически, как советский Спутник!..