А иногда ей снились обычные сны. Но они бывали тоже часто очень интересные. Особенно про грядущую революцию. Некоторые Анфиса помнила - а другие нет.
Со временем она научилась запоминать почти все свои сны. А потом - стала учиться ими управлять. Но для этого надо во сне проснуться - прямо внутри сна - и понять, что это сон.
...
А однажды Анфисе приснилось, что она беспризорник. И что она упала в канализационный люк на Мойке, около Круглого рынка - и не может оттуда выбраться. И ей было очень страшно. И тогда другие беспризорники стали звать Дзержинского. И Дзержинский пришёл - протянул свою руку - и вытащил Анфису. И когда вытаскивал - у неё прямо сердце готово было выскочить! Но она не проснулась. И он сказал Анфисе, что ей надо учиться. И тогда она превзойдёт саму себя.
+ + +
Но о снах, и о том, как превзойти себя, речь ещё будет впереди. А пока - имеет смысл рассказать о домашних Анфисы и обо всём её окружении. Ведь это тоже - отражение и зеркало Анфисы. И её спутники.
Глава 3:ДОМАШНИЕ АНФИСЫ. «КОММУНАРЫ».
«Не надобно нам покоя,
Судьбою счастлив такою.
Ты пламя берешь рукою,
Дыханьем ломаешь лёд».
(Л.И.Ошанин «Песня о тревожной молодости» из к/ф «По ту сторону»)
Загадочная мать
ПроматьАнфиса долгое время почти ничего не знала, и узнала о ней, и об очень раннем, и каком-то очень странном, разводе своих родителей, довольно поздно. И мать почти совершенно не хотела видеть Анфису. И избегала её. И жила в Москве.
Однажды, ещё очень давно, Анфиса попробовала спросить няню про мать. Но няня сразу же приставила палец к губам - и тут же с большой опаской посмотрела в сторону отцовского кабинета. И Анфиса поняла, что об этом спрашивать нельзя, что это одна из каких-то важных тайн отца.
И отец, и другие домашние, кого она близко знала, как-то избегали этой темы. И что такое вообще «мать», «родная мать», Анфиса немного понимала лишь глядя на другие семьи.
Ну, и ещё из разных добрых волшебных сказок, которые она видела и в кино, и в мультиках, и которые ей читали и отец, и Герта, и другие её домашние. Но чаще всего - няняи бабушка Рая, мать её отца (вторую свою бабку, мать матери, она видела почти столь же редко, как и саму мать).
А потом - Анфиса и сама научилась читать, даже не помнит, как рано. Очень рано! И читать, и писать. И даже стала пробовать изучать разные языки. Ещё задолго до школы. И все говорили, что она - гениальный ребёнок.
Об этом уже говорилось выше. Но имеет смысл упомянуть об этом ещё раз. Потому что, ведь это и в самом деле было так.
Няня
Няня была Анфисе и вместо матери, и вместо всех бабок, тёток и прочих родственниц. У няни была самая маленькая комната в их большой старинной квартире - но зато самая светлая. Домашние звали эту её комнату «светёлка». Няня была матерью погибшего в войну товарища отца. Он умер на руках у отца - и просил перед смертью, чтобы отец взял её к себе. Отец так и сделал.
В комнате няни была чрезвычайно редкая и оригинальная небольшая икона - Божья Матерь Чевенгурская. Няня сама была из Чевенгурской коммуны, и иногда про неё рассказывала, и как они воевали в Гражданскую войну, и как все погибли. А на иконе была нарисована сидящая в Солнце очень красивая, грустная и задумчивая молодая женщина, или девушка. И у неё на коленях - девочка с красным цветком в руках.
А перед иконой, на комоде с белой скатертью, лежала небольшая, тонкая, очень старая, ещё до-революционная, книжица, с очень потёртыми и сильно пожелтевшими страницами. Анфиса её хорошо видела, когда няня иногда брала её на руки. Или когда Анфиса сама забиралась с ногами на стул у комода. Няня этой книжицей очень дорожила, и очень долго не разрешала Анфисе её брать в руки.
Говорила ей:
«Вот выучишься читать - подрастёшь - тогда возьмёшь!»
И учила её читать по букварю и по кубикам.
А Анфисе не терпелось хоть что-то суметь прочесть из няниной книжки. И она, тайком от няни, старалась сложить про себя буквы, хотя бы, которые были на обложке книжки. Но написание было очень до-революционное и давалось Анфисе с большим трудом.
Она, поначалу, только и смогла прочесть:
«От Иоанна...»
А потом, как-то раз, когда няня выходила на кухню, Анфиса залезла на стул и осторожно-осторожно, самым кончиком ноготка (ведь ноготком - не пальцем!), приоткрыла обложку книжки - и на первой странице смогла успеть прочесть самые-самые первые слова:
«В начале было Слово...»