А Дзержинский спрашивает:
«А кандалов не боишься?»
Анфиса подумала, что ведь кандалы, это, наверное, не самое страшное.
А Дзержинский показывает ей свои руки - и Анфиса видит, что у него из запястий, где раньше были кандалы, идёт кровь. И кисти рук - такие совершенно истончённые, где идёт кровь, сточенные совершенно кандалами, так, что вот-вот могут отвалиться. И видит - что кандалы там и сейчас есть, вроде очень массивной якорной цепи. И Дзержинский совершенно не может пошевелить руками...
Анфиса думает:
«А как же Ленин?»
А Ленин распахивает свой плащ - и Анфиса видит, что у него вся белая рубашка в крови, от той пули, которой его Фанни Каплан ранила.
А Ленин наклоняет свою голову - и Анфиса видит, что в черепе у Ленина какой-то очень сложный механизм, вроде часового. И она знает - что это часовая бомба. И видит, что одно колесо, вроде часового, отличается от других и совсем чёрное.
И Анфиса вдруг поняла, что она теперь знает, отчего умер Ленин, и отчего он так болел, и страдал, и мучился! Она пригляделась - и видит, что внутри этого колеса - чёрная металлическая свастика!..
И тут Анфиса видит, что это не Ленин - а её отец! Свастика очень медленно вращается - и причиняет отцу страшную боль! Хотя он старается не показывать никакого виду, что ему так больно. И даже чуть-чуть улыбается Анфисе, старается её не испугать.
И Анфиса знает, что ей надо обязательно разглядеть - в какую сторону вращается эта свастика. И тогда она сможет помочь и отцу, и Ленину тоже.
Анфиса вглядывается - но колесо со свастикой начинает угрожающе расти, расти, становится всё больше - больше окружающих домов - и начинает как-то мерзко вибрировать. И Анфису начинает лихорадочно трясти от этой вибрации, и всё внутри холодеет.
А железное колесо со свастикой всё растёт, всё тяжелеет - и вдруг от своей страшной тяжести начинает проваливаться под землю!
У Анфисы тоже уходит земля из-под ног - и она вместе с этим колесом проваливается в какую-то чёрную бездну...
И - в ужасе и в мерзком холодном поту - просыпается...
Смерть бабушки Раи
Дошкольное детство закончилось для Анфисы не с поступлением в школу - а со смертью бабушки Раи.
Бабушка Рая долго и сильно болела. И она знала, что умирает. И перед смертью очень хотела видеть Анфису. И специально говорила об этом её отцу. Будто хотела сказать ей в последний раз что-то очень важное.
Умереть она очень хотела не в больнице - а дома, у себя в Москве. Отец на своих руках вынес её из больницы и донёс до машины. Говорил потом, что она была лёгкая, почти как ребёнок...
...
Проститься с умирающей бабушкой Раей, кроме родственников, пришло удивительно много народу. Но тоже, всё больше, уже пожилых, некоторые с палочками, и явно не самого лучшего здоровья. И некоторые плакали...
Анфиса понимала, что все заходят в комнату к бабушке Рае, чтобы попрощаться с ней. Попрощаться навсегда. И она сейчас тоже должна будет так же зайти к ней - чтобы попрощаться. Тоже попрощаться навсегда...
Когда Анфиса подошла к постели, на которой лежала бабушка Рая, та была - уже совсем-совсем слаба...
Она смотрела на внучку беспомощными, уже полу-слепыми, глазами, и только несколько раз смогла тихо повторить, совершенно слабеющим и страшно прерывающимся голосом:
«Анфисушка, прости меня!.. Анфисушка, прости меня!..»
Она будто уже и не видела Анфису, и не помнила, зачем хотела её видеть...
И только в какой-то момент - она будто что-то вспомнила - даже чуть приподняла голову со своей подушки - взглянула на Анфису каким-то почти озарённым взглядом...
Но - не выдержав даже этого малого напряжения - снова бессильно уронила голову назад на подушку, тяжело дыша. И закрыла глаза...
Больше она ничего не успела сказать.
...
Похоронили её - на родине её предков, в Псковской области, на очень старом, и уже почти заброшенном кладбище, рядом с её матерью, умершей почти сразу после рождения бабушки Раи, в деревне, где бабушка Рая родилась, и где ещё доживали свой век последние остатки потомков «пушкинских крепостных», и среди которых была жива легенда, что почти все они - прямые потомки любвеобильного Александра Сергеевича.
Сама деревня уже почти вымирала. Из старых родственников бабушки Раи в живых там уже не было никого, а молодые разъехались по всей стране. Провожать в последний путь её пришли из местных лишь три очень старых старухи-соседки, да совершенно дряхлый и почти слепой старик.