Я не говорил, пока она была жива. А теперь - говорю!.. И я её за это не осуждаю! Хотяона - выдала организацию! И я - не осуждаю её за это! Потому что организация - была нелегальная! А что она могла о ней знать, о её сущности, о её целях?.. Отец сам стал жертвой своей супер-конспирации - когда ничего не мог рассказать своей собственной жене...
Зато - она спасла нас с вами! Что бы с нами со всеми стало - если бы тогда, в 37-ом, в «высоких органах» стало известно, что наши ближайшие с вами родственники - были активные белогвардейцы, колчаковцы и деникинцы? Да ещё связанные с контр-разведкой!.. А она уничтожила все документы!..
Она пожертвовала мужем - ради детей!..
Хотя спасла ли она при этом семью - не знаю...»
Когда Анфиса осторожно, стараясь нисколько не шуметь, возвращалась из туалета, она услышала сквозь запертую наглухо дверь ещё более отчаянный крик, уже, кажется, заметно выпившего, отца:
«...Да, не осуждаю!.. Она меня - мальчонку трёх-четырёх-летнего - ногами била! Вас тогда уже не было в доме. И не просто била - а старалась мне между ног попасть! Я всё это помню!.. И я не осуждаю её - потому что она мне мать!.. И Сталина не осуждаю! Потому что, что бы он ни делал, он нашему народу - отец! Не было бы Сталина - не было бы нашего советского народа! Народа - взявшего штурмом не только Берлин, но и само Небо - не было бы!.. Мы все - дети Сталина!.. И скажи мне сейчас: «Умри за Сталина!». Пошёл бы - и не задумываясь! На любые бы амбразуры пошёл!.. Потому что он - вслед за Лениным - довёл нас до звёзд! Всех довёл - и живых, и мёртвых!.. А там - там все живы!..»
...
Заснуть в эту ночь Анфиса так и не смогла...
Где-то через час или два после тех последних страшных слов отца, которые смогла услышать Анфиса, она вдруг услышала - даже, скорее, как-то просто почувствовала - что в комнате у братьев наступила какая-то странная тишина. И эта внезапная тишина почему-то напугала её больше, чем все бывшие перед этим громкие и яростные споры...
Она слышала, как из комнаты - абсолютно молча - вышел отец, и ушёл к себе в кабинет. Никаких слов от оставшихся ночевать в той комнате братьев отца она тоже не услышала...
И она почувствовала, что в их семье произошло что-то очень страшное. Быть может, даже более страшное, чем сама смерть бабушки Раи. Будто с её смертью разрушилось и то, что соединяло её сыновей и их родственные ветви...
Она слышала, как дядя Петя и дядя Андрон встали очень рано, быстро собрались, даже не попив чаю, и так же быстро, почти ни с кем ни прощаясь, уехали...
Больше они в их доме не появлялись никогда.
Отстранение от власти Хрущёва (14.10.1964)
И смерть бабушки Раи, и та страшная и ещё очень мало понятная тайна, о которой Анфиса узнала, подслушав разговор отца с его братьями, и ещё нечто загадочное из прежних разговоров взрослых, да и многое другое, очень противоречивое и мало понятное, как-то сошедшееся всё воедино к этому времени, всё это в совокупности - сильно повлияло на её представление о мире.
Анфиса почувствовала, что мир - мир взрослых - да и мир вообще - гораздо сложнее и страшнее, чем ей когда-то, маленькой, казалось, когда вся страна - как один человек - радостно праздновала полёт в Космос Гагарина и дискутировала о скором неизбежном наступлении коммунизма.
И в этом мире очень много несправедливости. И жестокости тоже. И причины этого - очень трудно понятны. И очень трудно ответить на вопрос, как можно сделать так, чтобы никакой несправедливости и жестокости в мире не было. И чтобы не было ни распрей между людьми, ни болезней, ни смерти.
И с социализмом у нас в стране, и с коммунизмом - который мы, якобы, непременно должны построить к 1980-му году - тоже всё очень и очень не просто.
Анфиса слышала, как отец не раз говорил, что настоящего социализма у нас нет. И как мы сможем придти к коммунизму - это тоже очень и очень большой вопрос. Потому что власть имущим никакой коммунизм, на самом деле, не нужен. Им нужны власть и деньги. А говорят о коммунизме - только обманывая народ.
И если народ поймёт, что это обман, то страну ждёт - неминуемая катастрофа...
...
14 октября 1964 года произошло внезапное отстранение от власти Н.С.Хрущёва...
Анфиса слышала, как кто-то из их знакомых, ворвавшись тогда к ним, не снимая плаща, на кухню, с большим волнением произнёс:
«Это - государственный переворот!..»
Руководить партией и государством стал Л.И.Брежнев.
Это событие потом горячо обсуждалось у них в доме. Были, и высказывались, некоторые надежды на лучшее. Но надежды эти развеялись достаточно быстро. Развитие страны, по существу, достаточно резко затормозилось. Стали замалчиваться многие темы, многие вещи, о которых при Хрущёве хоть как-то можно было говорить. И само слово «коммунизм» скоро почти совсем исчезло из всех официальных средств информации...