Ей было страшно и за своих близких, и за недостроенный в стране, и, кажется, уже почти рушащийся, социализм, и за ещё совершенно не построенный коммунизм.
Сколько кругом было разных загадок и неразрешимых вопросов и проблем!И ужасная загадка смерти - была самой главной и самой страшной загадкой и проблемой...
Эти мысли не покидали её...
Как бы ей хотелось, чтобы рядом была Ника! Чтобы обо всём об этом можно было с ней поговорить!.. Но Ника была в Москве, училась в особой школе. И у неё тоже были свои большие проблемы с обоими родителями...
...
Анфиса уже бегло, и теперь почти запоем, читала разную фантастику и приключения (часто и по ночам, пренебрегая сном), где герои тоже решали проблему жизни и смерти, и где они, разными героическими подвигами) побеждали смерть.
Конечно, она не один раз прочла «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова, и все его рассказы, даже осилила и «Лезвие бритвы», хотя далеко не всё ей было там понятно.
Очень любила, наряду с прочими советскими фантастами, и братьев Стругацких, с их мечтами об обществе космического будущего. Хотя это в чём-то, кажется, и не совпадало с тем коммунизмом, о котором мечтал, и о котором писал, Иван Ефремов. Но это было просто их такое своё особое видение коммунизма, как и у других фантастов. И в это общее светлое космическое будущее - в Мир Полудня - с такими замечательными людьми - очень хотелось верить! И к нему очень хотелось стремиться!..
Анфиса читала самую разную фантастику, и классическую (как того же Жюля Верна), и современную переводную западную тоже. Фантастика предсказывала будущее. И Анфисе казалось, что в ней можно как-то найти ответы на мучившие её вопросы.
Да, надо вообще читать как можно больше книг! Но где точно сказано - как победить зло? И как победить смерть?..
...
Вскоре после последнего знаменательного разговора с отцом и Гертой, Анфиса прочла у братьев Стругацких, в их сборнике «Далёкая Радуга», их быстро ставшую тогда известной, и вызвавшей множество разговоров и споров, научно-фантастическую повесть «Трудно быть богом».И почувствовала, что её мысль вообще зашла в какой-то тупик.
Она полностью разделяла не раз уже обсуждавшуюся у них дома идею, что человек будущего - коммунист и революционер будущего - непременно должен стать «прогрессором». И даже гораздо более активным и решительным, чем прогрессоры в книгах Стругацких, и им подобные у других фантастов.
И она почти твёрдо знала, что на месте Антона-Руматы (убийство его любимой девушки, Киры - было лишь последней страшной каплей!) - она сделала бы то же самое: взяла бы в руки оба меча - и устроила бы этим тварям такую же мясорубку, как и он!..
Но можно ли таким образом - действительно победить всё зло и несправедливость? И победить смерть?..
Ведь действительно - нет!..
Значит, бог, всё-таки, не должен убивать?..
У бога должна быть какая-то особая, высшая мудрость - чтобы решать любые, самые наисложнейшие проблемы.
Да, ему должно быть очень трудно. Гораздо, неимоверно труднее, чем «просто человеку». Но если не быть богом, не быть прогрессором, то тогда - какой смысл, вообще, жить?..
А как им стать?..
...
В какой-то момент у Анфисы возникло в голове столько самых разных, огромных и страшных мыслей, что ей казалось - что она сейчас просто сойдёт с ума! И не было возможности поговорить об этом с Никой...
И память о смерти и похоронах бабушки Раи (и последовавшей за этим такой невыносимо страшной ссоры отца с его братьями), и мысль о том, что только что, почти на днях, могли погибнуть и отец, и Герта, и няня вполне могла всего этого не выдержать - эта память и эта мысль, по-прежнему, не выходили у неё из головы и не давали ей покоя. Она не могла спокойно спать. Ей снились какие-то бесформенные кошмары!..
Как быть?..
Тем более, что выздоровление у них у всех - и у отца, и у Герты, и у няни - шло как-то очень трудно и медленно, как ещё раньше не было...
И Анфиса знала - знала теперь уже почти совершенно точно - что братья отца уже ни ему, ни им всем не помогут...
«Папа! А мы все умрём?»
Анфиса очень долго не могла в ту ночь заснуть - и от «Трудно быть богом», и от всех своих мыслей и переживаний. И - ещё раз подумав, и поколебавшись - всё-таки, пошла в кабинет отца...
Отец, уже, кажется (как он уверял), немного, всё-таки, поправившийся, спал и отдыхал после своей долгой, далеко за полночь, работы с книгами и документами, с чтением и письмом. Со многими телефонными звонками (у Гриши была в это время особая работа - и он не мог здесь помочь отцу)...